Дело в том, что сейчас я мог услышать голос Мухиной, Белан, Треера, но никак не голос «следователя прокуратуры».
Меня должна искать Белан со своим напарником-подельником, а не Корнеев!
«Следователь» — это тема Корнеева!
Странные вещи происходят, ей-богу! Следователь оказывается вовсе не следователем, а Столяров скорее жив, чем мертв, раз в пьяном виде подходит ко мне и просит на похмелку, не узнавая! А я скорее мертв, чем жив, если бандюка не отличаю от мусора, а живого Столярова от трупа!
Стараясь не звякнуть ключами, я кошачьим шагом прошел наверх и замер на площадке между своим и верхним этажами. Кто бывал в сталинских домах, тот знает, как удобно прятаться за лифтовыми шахтами. Когда нет на этаже кабины, шахта просматривается насквозь, но половина тубуса зашита стальными листами. Сев за них на ступеньку, теряешься из виду. Создается убедительная картина отсутствия живого существа за решеткой тубуса.
Я так и сделал. Если ребятам захочется пройти дальше, они обнаружат меня и немало удивятся.
Но они не пошли дальше. Неизвестный мне тип и Следователь добрались до моей квартиры и остановились. Следователь пыхтел и отдувался, второй, лет тридцати пяти на вид, крепкий мужик с добрыми, как у ребенка, глазами, дышал ровно и ритмично.
— Проклятая жара… — протрубил Следователь, уперев руки в колени и простояв так с минуту. В этой позе я узнал первые признаки астматической проблемы. — Нажимайте на звонок, Геннадий Антонович…
Вот и познакомились.
— Если он дома, хватайте его сразу, довольно с меня этих мхатовских постановок…
Геннадий Антонович (далее — Г.А.) нажал на звонок, и я услышал, как звучит звонок в моей квартире, когда я вне ее.
— Он в душе, — объяснил Следователь. — Он любит душ. Мы за ним наблюдали через окно… Он каждый час душ принимает…
Г.А. повторил операцию со звонком.
— Он нас в монитор видит, — снова проявил осведомленность Следователь. — У него в глазке камера. Правда, я не помню случая, чтобы он не открыл…
Присев, я снова скрылся за листами коробки. Сработал рефлекс — что-то подсказало мне о том, что Г.А. сейчас начнет крутить головой в поисках помощи с небес.
— Ну что, ломать прикажете? — наконец-то услышал я его голос. Удивительно, как приятно и сочно порой звучит баритон некоторых нехороших людей.
— Я вам еще тогда говорил… Нужно вовремя останавливаться, понимаете?..
— Что ты заладил, как попугай! Говорил он… Это точно его квартира?
— Его, понятно.
Следователь разразился смехом, похожим на астматический кашель. Наверное, это и был кашель.
— Я вам говорил…
До моего слуха донесся перезвон железок.
Бедная моя дверь… Что с ней за эти дни ни делали. Выдавливали домкратом, пинали, и вот теперь новая напасть — в ее интимные потайные места теперь будут совать хирургические инструменты. Вместе с этими столярно-гинекологическими размышлениями в голову заползло недоумение по поводу упорства гостей. Зачем звонить, если…
Переживания за дверь сменились страхом.
Во мне вдруг стало зарождаться страшное желание.
Оно усиливалось так же стремительно, как эрекция при виде обнажающейся Раечки. Вот, еще секунду назад — ничего не тревожило, и вдруг откуда ни возьмись… Я зажал рот и попытался несколько раз подряд сглотнуть слюну. От этого желание закашлять утроилось.
Легши на спину, я запрокинул на грязную ступень голову и подумал о том, что быстрее бы уж, что ли, этот скот вскрыл мой замок.
Но открыть итальянский «Чиза» непросто. С ним нужно повозиться. И вдруг приступ кашля на секунду отошел на задний план. Я вдруг только сейчас вспомнил, я забыл поставить квартиру на охрану.
И едва задачка разрешилась, удушье снова прихлынуло.
Догадавшись, что оно отступает, когда возникает шок, я принялся, не надеясь на мастерство Г.А., вводить себя в стресс. Чем бы таким себя потрясти?..