Дань оказалась страшной: два человека в луну на съедение и трое на службу. Самые красивые девушки обращались в ведьм, сильные парни подвергались укусам оборотня, а слабые дети и старики отбирались для корма нежити. Так, годами жители Илльвирделанда несли гнет ужаса и потерь без войны, пока не явились «Спасатели планет».
***
Ночь. Деревня Бонус Мурди.
На темно-синем небе сияет, будто вылитый из олова, круглый диск луны. Легкий, молодой ветер чуть покачивает верхушки деревьев и вызывает мелкие волны на спящей реке. Ее воды текут так слабо, что людскому глазу покажется: «Она застыла». Но сейчас теплая, тихая летняя ночь. Но вдруг за единое мгновение все резко изменилось. Казалось, сама природа взбунтовалась. Небо заволокло чёрными тучами. Разрывая его, стали сверкать молнии. Земля содрогнулась и по ней пошли трещины. Ветер, казалось рассвирепел. Его порывы роняли деревья, срывали крыши с некоторых домов. Вода в реке будто рванулась по течению с такой силой, что вновь превратилась в страшный поток. Жители деревни выбежали из своих домов. На их лицах читался испуг, и не было до конца ясно, боялись ли они рассвирепевшей природы или их страх был вызван чем-то другим. Ведь, в те времена выходить на улицу после заката, было строжайше запрещено. Зло устанавливало свои порядки. И теперь в каждом городе, деревне или селе были свои ночные патрули, следящие за соблюдением правил. Бывали смельчаки, бросавшие вызов Злу, но после их ухода во дворец Беговой, путь к которому лежал через дремучий лес, их никто не видел. Однако в этот раз бояться было нечего. Речка была такой длинной, что где ее начало и конец не знал никто. И как только к берегу прибилась большая корзина, ветер, небо, земля и вода успокоились.
Люди в страхе переглянулись. Что в этой таинственной корзинке не знал никто, а опыт подсказывал им, что ничего хорошего от таких вещей ждать не приходится. Люди не двигались с места, пока одна молодая девушка, не сбежала к берегу, вырвавшись из толпы испуганных соседей.
Луиза! окрикнула ее женщина со скорбным лицом, но девушка быстро подтянула корзинку к берегу и вытащила ее на берег. Луиза! вновь крикнула женщина и сделала несколько шагов к девушке, Не трогай! Мы ничего об этой веще не знаем!
Не бойся, мама! крикнула в ответ девушка и медленно начала раскутывать то, что было закутано в тряпки. В этот момент из корзины раздался странный звук, похожий на плач. Люди вздрогнули. Это младенцы, почти прошептала девушка, глядя на трех маленьких детей, которые замерзли и были очень голодны. Один из младенцев ухватил девушку за палец. Девушка улыбнулась. Какие вы маленькие, проговорила она и быстро поднялась на ноги.
Люди, как один отшагнули назад.
Не бойтесь! с улыбкой крикнула девушка, В этой корзине трое младенцев. Они не принесут нам ничего плохого. Они голодны И я она посмотрела на мать, Я стану их матерью.
Но, хотела было возразить мать.
Мы не можем бросить их здесь и обречь ни в чем не повинных детей на верную смерть. Как бы Зло не старалось, мы не станем чудовищами Мы люди.
В этот миг из дома Луизы послышался голос отца девушки:
Энн, его голос был низким и охриплым, У нас У нас куры!
Женщина удивленно оглянулась на голос мужа.
Но у нас никогда не было кур! проговорила Энн.
Теперь есть, прошептала подошедшая к матери Луиза, И значит, дети могут жить у нас.
2 глава
Детство
Отец и мать Луизы жили в те времена очень бедно, хотя поговаривали в деревне, что Энни Фархермен была из богатой семьи, даже возможно из Эльфов, но выбрав себе в мужья нищего земледельца Сержа Лервини, лишилась и состояния, и положения. Уже мало кто помнил, какой была та прекрасная Энн. Теперь она стала вечно занятой по дому, усталой и даже иногда грубой. Хотя, спроси ее о том, вышла бы она за другого она отвечала, что любовь дороже всего. Да, и Серж хотя и был хмур с людьми, на жену никогда не глядел холодно, в его глазах читалась только нежность и теплота.
Потому, Луиза, выросшая в любви, желала передать это чувство тем, малышам, что оказались ее спасением. Девушка к несчастью своему пошла не в мать красотой, а в отца. У нее были темные, щенячьи глаза, высокий лоб и очень острые скулы, за которые в детстве ее прозвали «ищейкой». Что это значило девочка не представляла, но звучало до боли обидно. В юности ничего не переменилось. Молодые парни (пекари, мясники, земледельцы) на нее не заглядывались. Кто-то даже обходил стороной, оглядывая Луизу презрительным взором. Другом ей был лишь священник Жан, живущий на другой стороне реки. Он выучил ее читать и писать, а со временем стал учителем ее «детям», как она называла ребят.