Гошенька, с Новым годом, милая моя, деточка моя родная! Вот тебе, пусть новый год принесёт тебе много нового, пусть от тебя в новом году хорошо пахнет, громко заявила Дора Моисеевна и вручила мне деодорант «Фа».
Я так оторопела, что тоже закивала, пробормотала «спасибо», вручила ей наш со Славиком подарок и, едва улучив момент, потянула Славика в коридор.
Славик, зашептала я, скажи мне честно, как от меня пахнет?
Славик зарылся носом между моим плечом и шеей и явно не собирался оттуда вылазить.
Гоша, ты всегда так вкусно пахнешь. Как печенька.
Его руки начали гладить меня по спине, по бёдрам, и он принялся толкать меня на кухню, где, кажется, никого не было: разумеется, все стояли вокруг его бабушки, и она рассказывала бесконечную сагу о своём давлении.
Вы знаете, что такое пустая комната? Что такое четыре стены, пол, потолок и два человека, которые хотят целоваться и чтоб их оставили в покое? Это счастье, полное счастье. Пустая комната это полное счастье.
В кухне действительно было пусто, никого, кроме миски оливье, которая почему-то стояла в одиночестве, видимо, ни в холодильнике, ни на праздничном столе ей места не нашлось, и я вдруг почувствовала, как я проголодалась после вчерашнего. Славик прикрыл дверь, и мы начали целоваться вдруг как сумасшедшие.
Славик, горячо простонала я ему в ухо, давай оливье поедим!
Сказала и подумала: не вовремя как-то. Славик застыл. Некоторое время он смотрел на меня, наклонив голову набок, немножко похожий на эрдельтерьера, потом вытащил руку из моего бюстгальтера и полез за тарелкой. У меня засосало под ложечкой от голода.
Мы как раз склонились над миской, и я игриво целовала Славику ушко, пока он щедро накладывал мне в тарелку лоснящееся майонезом оливье, которое кокетливо показывало то округлый горошек, то крошку желтка, то ломтик солёного огурчика, как вдруг дверь в кухню приотворилась и Дора Моисеевна просунула свою тщательно взбитую и уложенную причёску в проём:
Ах, вот вы где! Я вам не помешаю?
М-да, весёлый будет новый год, подумала я. Я ещё не знала, что я ничего не знала о значении слова «весёлый».
***
С Новым годом, говорят все. С новым счастьем. Новый год начался так, что я ничего сильнее не желала, как своего старого поношенного прошлогоднего счастья. Новый год начался так, что я не только хотела своё старое счастье, но и своё старое несчастье тоже. Новый год начался так, что бабушка моего мужа перестала быть моей самой большой проблемой. Вместо неё этой самой проблемой стал сам муж.
Ах, как тяжело, когда у тебя есть одна огромная, до обидного простая и невыносимо сложная проблема, и тебе не с кем о ней поговорить. Я не смогла бы объяснить, как и когда это началось, я не могла бы даже объяснить, как я узнала, как я поняла, но Славик
В общем, Славик ко мне привык. Он перестал открывать мне двери, как он это всегда делал, с лёгким шиком. Он перестал подавать мне руку, когда я выходила из троллейбуса или трамвая. Он перестал искать мне глазами свободное сиденье, когда я в этот трамвай или троллейбус садилась. Он перестал приносить домой «корзиночки» и «трубочки» из кондитерской на Карла Маркса, не говоря уже о «Птичьем молоке» из «Орбиты».
Словом, на шестом месяце нашей совместной жизни он перестал за мной ухаживать. Я ничего не понимала: ведь я продолжала всё так же трепетно носить бутербродики на диван, старательно выглаживать стрелки на брюках и стойко мучиться с его любимыми голубцами. Почему же он перестал с меня пылинки сдувать? Я буквально чувствовала, как покрываюсь толстым вековым слоем пыли. Не то, чтобы он меня разлюбил, нет, слава богу, даже мне эта мысль в голову не могла прийти, а это говорит о многом у меня не голова, а проходной двор, а просто ну как сказать Перестал баловать.
Нет, это звучит высокопарно. Перестал носиться как с писаной торбой. Нет, это звучит вульгарно. Перестал обращать внимание. Вот. Как это ни больно признать. Конечно, я понимала, что такое случается с женатыми парами, но я и представить себе не могла, что это случится со мной! со Славиком! И так быстро
Надо ли говорить, что к концу февраля настроение у меня было темнее зимней ночи, а в тот самый день, о котором пойдёт речь, было вообще мрачнее тучи: вот-вот польёт. Славик лежал на диване, уткнувшись носом в сборник стихов Бёрнса, и обращал на меня не больше внимания, чем на пустую тарелку, которая стояла на полу у дивана.