На ней по прежнему висит замок. Но…
— Что «но»? Говори!
— Из-под нее натекла кровь. Я поставил там охранника, никто ничего не заметит…
— Иди, Най, мне нужно сходить по одному делу, — повернулся граф к другу. — Садись на место Блекгарта, он уже, скорее всего, не вернется. И всем говори, что я сейчас приду.
Граф в сопровождении стольничего решительно пошагал к жилым помещениям дворца.
Было уже почти темно, поэтому граф взял у одного из слуг, что готовили зал к ночи, зажженный факел.
По пути он зашел в отведенные ему покои и, порывшись в сундуке с драгоценностями и документами, взял оттуда большой ключ со сложной бородкой.
У двери Марваза стоял один из охранников Роберта и несколько слуг. При виде графа с насупленным лицом они тут же замолчали. Слуги отвернулись, чтобы хозяин не почувствовал запах. Не отказывая себе в такой радости жизни, как вино, его сиятельство, терпеть не мог, чтобы его слуги пили. Во всяком случае, как он говорил, в то время, когда они могут ему понадобиться. Сейчас не понадобились — граф отослал всех прочь, велев проглотить язык. Охранник остался у дверей.
— Ты что? Не слышал приказа? — нахмурился Роберт, вставляя ключ в скважину тяжелого замка.
— Вдруг я вам понадоблюсь, хозяин.
— Не понадобишься, — тяжело вздохнул граф. — Отправляйся в зал, где пируют оруженосцы. Можешь напиться до умопомрачения за помин Марваза. Я разрешаю.
Роберт предполагал, что он увидит за дверью. Действительность оказалась чуть страннее и хуже мрачного прогноза, но не намного.
В сумеречном свете, пробивающемся сквозь узкое стрельчатое окно, и своего факела он увидел, что все сундуки разворошены, нет ни одной целой вещи. Все было разбросано по комнате в невероятном беспорядке. Магические причиндалы были разбиты, порублены и поломаны.
Тела Марваза, как он ожидал, не было, но на полу красноречиво говорила о происшедшем огромная лужа крови и плавающая в ней повязка маленького оруженосца.
Следы крови так же были и на подоконнике.
Граф, сжав от душевной боли кулаки, так что свежая рана отдалась острым уколом, подошел к окну. Что ж, он бы в это окно, пожалуй, протиснулся бы с трудом, а вот Блекгарт, например, прошел бы, как через триумфальные ворота. Или Орестай, вернее, Чевар в его облике.
Граф носком сапога поворошил какой-то мусор. Искать здесь что-либо бесполезно.
Магической поддержки у него больше нет. Связи с Блистательными Экспертами ордена, имени не имеющего, тоже нет.
Отблеск пламени привлек его внимание к стене. Граф вчитался — кто здесь, на орнеях, мог знать, что он вообще умеет читать?
Но надпись предназначалась именно ему:
«Ты не пройдешь, арси! Чевар!»
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Эпизод седьмой
Граф Роберт не любил охоту — как забаву.
Точнее сказать, он не любил, когда сугубо мужское занятие, требующее напряжения всех знаний и сил воина, превращается в пустую потеху, когда бедного зверя травят своры гончих псов и множество ловчих, когда зверь лишен мало-мальских шансов на победу. Граф знал, что порой для особо пышных охот при некоторых королевских дворах, на специальных секретных заимках, загодя выращивают из пойманных детенышей будущих жертв подобных «охот».
Роберт предпочитал охоту, как дуэль, когда исход схватки непредсказуем, а цена победы в которой — жизнь. Когда все решает не количество загонщиков и подстраховывающих лучников, а лишь собственные сила, выучка, сноровка и мужество. Да, такая охота графу по нраву, а забавы… пусть для царедворцев, для которых в мече важнее драгоценные каменья на рукояти, а не качество и форма клинка.