Врешь ты, братец, врешь и ничего за это не берешь, ну да ладно. Как хочешь. Это «старка», не водка, а старка сплошная прелесть. Что касаемо нашего дилехтора, то он из Главка, канцелярская крыса, тебе не чета, между прочем. Он нам басни не поет и потому мы его терпим. А ты ежели будешь много выступать и по рылу схватишь, сказал незнакомый мне рабочий.
А я добавлю, произнес второй, сдвинув брови, катиська ты колбасой отселева, хорек. Ешшо нам указывать будет. Сами с усами. Где хотим, там и распиваем.
Мне ничего не оставалось делать, как кисло улыбнуться и покинуть тройку любителей старки. Я зашел в кабинет металловедения. Там тоже распивали бутылку, но уже молодые ребята. Они вдобавок еще и курили. Один из них сидел на груде металлолома, и нещадно дымил, дым валил из его рта, как из трубы.
А вы кто будете?! спросил я с не меньшим интересом.
Мы ученики вечерней школы. Партия выбросила лозунг: всем среднее образование, вот нас и мучают, но мы все равно не учим уроки, пусть учителя за нас сдают экзамены, они за это деньги получают. Петька, наливай! Нам, знаешь, до лампочки это образование.
Три учебных заведения в одном ПТУ! Разве тут может быть порядок, подумал я и холодный пот пробежал вдоль спины. Зря Клавдия Петровна думает, что я могу чтото тут исправить, навести элементарный порядок. В том, что это бордель, а не учебное заведение, виноват не только директор Наумочкин или Безумочкин, как его называют промеж себя сотрудники, но и московские власти, райком партии Главк в первую очередь. Если в один горшок бросить мясо, груду масла и бухнуть туда еще банку варенья, то получится все что угодно, только не блюдо для подачи на стол.
Во многих открытых кабинетах горел свет, освещая груды металлолома, в качестве наглядных пособий, разбитые стулья и порезанные ученические столы. На четвертом этаже в углу под разбитым светильником, парочка мусолила друг друга, а, заметив меня, девушка накрыла голову шарфом и от безумной любви к своему бойфренду, впилась ему в губы с еще большей яростью.
В одном из кабинетов, на четвертом этаже, за обшарпанной дверью, запертой на ключ, чтото происходило, чтото громыхало, раздавались истерические голоса и дикие вопли. То ли свадьба, то ли драка, то ли выяснение отношений. Но я прошел мимо, обошел другие открытые классы и, к моему неописуемому удивлению, в них ничего не было, кроме ободранных, исписанных, изрезанных ножом столов и стульев, чаще с поломанными ножками. Только в одном из кабинетов красовалась такая же, как и на пятом этаже, груда металлолома в качестве наглядного пособия.
А вот кабинет гражданской обороны, тоже закрытый изнутри, гудел как пчелиный улей. За дверью звенела нецензурная брань, скрип ученических парт, пение сквозь плач, переходивший в рыдание. Я немного задержался, чтоб набраться воздуха и храбрости, и довольно громко постучал кулаком в запертую дверь.
Ты без штанов? послышался незнакомый голос через дверь. Если без штанов, откроем, если нет, катись к е матери. Или, на худой конец, бутылку неси, у нас бормотуха кончается. Слышь, дилехтор фигов?
Откройте, пожалуйста, потребовал я.
А, х. с ним, пусть вваливается: штаны ему спустим, фаллос отрежем и съедим за месть колбаски, а то закуси не хватает, громко произнес военрук Блинков под всеобщий лошадиный хохот.
Замок щелкнул, преподаватель выдавил дверь плечом в колидор, зашатался и грохнулся на пол. Должно быть свежий воздух отнял у него последние силы, и он предпочел расположиться на полу. На это никто не обратил внимания, но тут подошел к раскрытой двери другой человек, он более уверенно держался на ногах.
Те чо надо, хорек? спросил он. Я преподаватель ГО (гражданская оборона) Нот Васильевич Портных, слыхал про такого? Так вот знай: Нот Васильевич в окопах в тридцатиградусный мороз цепенел, Родину и тебя, хорька, защищал. Нот Васильевич это человек во! Я воевал, награды имею, а ты кто такой, зачем пришел? Смиирно!!! Кругом, шагом арш!
Я пришел проведать, сказал я, моргая глазами и не делая поворота на сто восемьдесят.
Да на х. ты нам нужен! Ты кто такой есть? Бутылку принес? Иди за бутылкой. Пусть будет это твоей визитной карточкой, тогда разговоры разговаривать будем.
Я ваш новый директор, выпалил я вдруг, совершенно не подумав.