Отличник? резко подскочив ко мне, выкрикнул маленький чернявый мальчишка и, не дождавшись ответа, проговорил заискивающе: Будешь давать списывать?
Жуков, тебе бы только списывать! Самому учиться надо! укоризненно-строго произнесла Светлана Николаевна, вмешавшись в наш разговор.
Андрей, а какой предмет тебе больше всего нравится? с неподдельным любопытством спросила учительница.
История, еле слышно прошептал я. И география тоже, опомнившись, добавил я уже смелее.
География тоже, передразнил меня всё тот же неугомонный мальчуган. Так это же, Глобус! радостно прокричал он, расплываясь в широкой улыбке от удовольствия и сознания собственной находчивости.
Точно, Глобус! Глобус! моментально подхватили со всех сторон мои одноклассники, окружившие нас плотной стеной. (Прозвище оказалось удачным и приклеилось ко мне надолго.) Я стоял, растерявшись, не зная, как реагировать на такие неординарные выходки ребят.
Ничего не бойся, Андрюша, раздался удивительно мягкий, по-матерински нежный голос учительницы, в нужный момент разрядив накалившуюся обстановку. Вот начнём учиться и ты им покажешь, какой ты «глобус»! и, поглядев на меня с усмешкой, сама вдруг рассмеялась звонким задорным молодым смехом
После торжественной линейки, как обычно в школах скучной и надоедливой, отец по дороге домой купил пирожных.
Мы сидели с ним на новой кухне за нашим старым столом, пили чай с редким для меня лакомством и вели беседу: точнее. он спрашивал, а я отвечал.
Ну что, проговорил он, отхлёбывая из кружки очередной глоток чая, как собираешься учиться?
Не знаю, тихо ответил я. Наверное, хорошо.
Не хорошо, а отлично, в строго-приказном порядке поправил отец и, закурив, добавил: Понял?
Понял, обреченно пробубнил я.
И учёба началась
«Знамя»
В первый же день я получил по истории пятерку, и тем самым ещё больше утвердился среди одноклассников в звании отличника. Да, наверное, я и похож был на него: новый выглаженный костюм, белая рубашка, отлично повязанный пионерский галстук, чёрные ботинки начищены до блеска, а на носу маленькие кругленькие очки. (Отец почему-то всегда покупал мне очки в круглой оправе.)
После уроков я не торопясь пошёл домой. Дойдя до угла школы, увидел стайку мальчишек, в том числе и из своего класса. Они увлечённо о чем-то спорили. Приблизившись к ним, я услышал:
Мы будем вчетвером. Нам пятый не нужен, орал во всю глотку тот самый вездесущий Жуков.
Другой плотный, высокий, светловолосый незнакомый мне паренёк терпеливо объяснял:
Жук, слушай! Это не по правилам. Нужно пять человек. У нас пять есть, а у вас только четыре. Вот найдёшь пятого, тогда и сыграем.
Жуков заметался взглядом по школьной площадке. И тут он увидел меня.
Эй, Глобус! Давай к нам, сыграем в «знамя». Я не знал, что такое «знамя», но всё же послушно подошел.
Слушай, затараторил обрадованный Жуков, сыграй за нас пятым, мы же в одном классе!
Ну, хорошо, протянул я, ещё не зная, во что ввязываюсь. И после минутного замешательства пробубнил растерянно: Только я не знаю, как играть.
Ерунда, рассмеялся мой одноклассник и торопливо стал объяснять правила игры: Нужно заскочить на сторону неприятеля и, пробежав по их линии, захватить «знамя», что находится в конце. Побеждает тот, кто первым его принесёт. Понял?
Чего не понять, поспешно ответил я. Дураку ясно. Попробую. В тот момент мне хотелось показать своим одноклассникам, что я не какой-нибудь недотёпа очкарик, отличник, а нормальный дворовый мальчишка. И мне тотчас захотелось доказать это собравшимся здесь ребятам.
Я вызвался бежать первым. Лучше бы мне было не соглашаться играть в это проклятое «знамя»! Мощными ловкими ударами меня тут же сбили с ног. Сильно рванули рукав нового пиджака, отчего он сразу треснул и оторвался наполовину. При падении форменные брюки порвались на коленке, а пионерский галстук лишился своих концов. Меня грубо, за шиворот, как нашкодившего щенка, вытолкнули с площадки. При этом до обидного жёстко наорали: «Ты, сосунок, сначала потренируйся, а потом только приходи играть».
Бросив испуганный взгляд на свой костюм, я окончательно упал духом. Ужасно! Идти в таком плачевном виде домой значит самому себе вынести смертный приговор. Я стал бродить вокруг нашего дома в надежде, что отец за чем-нибудь выйдет из подъезда и я смогу незаметно прошмыгнуть, словно мышь, в квартиру и переодеться.