В ее сестре, ответил Желтков. Квартира перейдет от сестры к сестре не ко мне же сестра Ольга сюда обязательно придет. И в засаду не попадет! Я бесконфликтно отдам ей ключи и мы друг с другом навсегда раскланяемся. Но если Ольга полезет в шкатулку и никаких драгоценностей в ней не обнаружит, она начнет встречи со мной искать через мою бывшую жену, через сына она меня разыщет и, вероятно, упечет. Она бы и без кражи в тюрьме меня сгноила. За сестру. Как будто я ей смерти желал.
Глаза Лидии закрыты и польстивший бы ей взгляд Виктора Желткова она не видит.
ОЛЕГ Аринин на скамейке с Хароновским глаза у Олега открыты, но в них оледенение.
Хароновский постукивает Олега по щеке. Лед в глазах Аринина тает.
Я спал? спросил Олег.
Вы не храпели, ответил Хароновский. Объективней будет сказать, что вас поглотил не сон, а видение.
С акцентом на пустыню, пробормотал Аринин.
Вы в ней не тосковали?
В кресле под навесом жизнью я был доволен. Когда меня из-под него уводили, в моем счастье появлялись червоточины. Солнце густой налетающий песок
Легко представить.
Я шел не за кем-то пес знает кем за своим отцом, за девушкой, которую я любил: прошелся и убедился, что мне с ними лучше быть врозь. Без них и без всех сидеть под моим навесом с апельсином и впечатлением, что я состоялся мне бы впечатление закрепить. Для закрепления применяется цементация, битумизация, силикатизация для меня наиболее подходяще вынырнуть там, в пустыне, повторно. Под моим навесом я еще побываю?
Похожий навес несложно и в реальности соорудить, сказал Хароновский.
Верный ориентир я ухватил, кивнул Аринин. Удобно обособиться я постараюсь и здесь, но пока мне бы в пустыню. Она меня, знаешь, на мажорный лад настраивает я бы в нее и под артобстрелом со всех ног припустил. Ты меня в нее отошлешь?
Сообща мы что-нибудь придумаем, промолвил Хароновский. Тебе кажется, что пустыню выбрал для тебя я? Отправить я тебя отправил, но выбор, куда отправиться, он твой. Ты мог бы очнуться на дворцовой балюстраде, на карнавале, в центре управления полетами, на ледоколе в спасательной экспедиции, на пышногрудой боярыне в полном экстазе ты склонился к пустыне.
К навесу в пустыне, поправил Аринин.
К нему, да. Жевать под навесом апельсины для разумной личности не мелковато?
За жар-птицей я больше не гонюсь, ответил Олег.
Что умно, то умно, вздохнул Хароновский. «На море, на окияне, на острове на Буяне, сидит птица, птица жар-птица. Она хвалится-выхваляется, что все видела, всего много едала: и царя в Москве, короля в Литве, старца в келье, дитя в колыбели».
ОЛЕГ Аринин под навесом. Рассевшимся, постепенно набирает радужность чувств. И разом ее утрачивает к навесу скачут олени. В упряжке Дмитрий Судачев и некто полуодетый, сердитый, духовный; слегка не доехав, Судачев оставляет упряжку и доходит до Олега пешком.
Человеку под навесом мое здравия желаем! воскликнул Судачев. Ну и что тут у тебя? Лишений не терпишь?
Не бедствую, процедил Олег.
А чего хмури в глаза нагнал?
Из-за тебя, ответил Аринин.
Насколько у меня отложилось, наведывания к тебе под навес не под запретом, сказал Судачев. Кому нужно к тебе, тот по работе или из спортивного азарта направляется как раз к тебе. С визитом.
Твоим правом на визиты ты, Дима, злоупотребляешь, промолвил Аринин.
Повод представился, и я приехал. Доставку святого Николая тебе произвел.
Репореза?
Свою плоть он умертвлял, но резал ли и что резал, я не осведомлен, пробормотал Судачев. О подробностях его самоистязаний ты у него самого вопросами повыпытывай. Но помни он товарищ твоего склада не компанейский.
Если он такой замкнутый, что же он ездит ко всем кому ни попадя? поинтересовался Аринин. В упряжку ты посадил его силой?
Запрыгнул он в нее сам. И сказал, что вези-ка ты меня, ямщик, к Олегу. Я сказал, что Олег то там, то не там, его местопребывание переменчиво, но он рявкнул: «Ты тень на плетень не наводи! Олег под навесом! Сдергивай оленей твоих горячих и к Олегу!».
Он говорил эмоционально, промолвил Аринин. Чтобы ко мне подойти, ему особое приглашение необходимо?
Кто его разберет. Со мной он был без комплексов, а тебя стесняется что ли я к нему подскочу и уточню.