Студенты замерли, осмысливая полученные сведения.
Представьте, наша Нева появилась позже, чем сформировался еврейский народ, ненавязчиво добил их профессор. Дед Павло скрутил козью ножку и дымил аккуратно в сторону, чтобы никого не беспокоить.
Профессор замолчал и внимательно посмотрел на своих слушателей.
Ну как вы, дорогие, не устали?
Нет нет раздались нестройные возгласы.
Дождь почти прекратился. В Ленинграде шелест ливня по асфальту вызывает уныние, то здесь в Крыму, под прочным деревянным навесом, комфортно сидеть в свежести, прохладе и слушать интереснейшие умозаключения высоко эрудированного Андрея Петровича.
Кора задумалась. Здесь, в Крыму, многое ей стало ясно. В Ленинграде ей нравился однокурсник Дима Асеев, золотоволосый, голубоглазый, белокожий, он много знал. Как интересно рассказывал он Коре на переменах в очереди в студенческой столовой о короле Артуре, Святом Граале и рыцарях Круглого стола! Кора больше любила время мушкетеров европейское средневековье казалось ей мрачным, скучным временем. Странно, почему Диме нравится это время. Кора вздохнула в унисон своим мыслям. Только здесь, к крымской степи поняла она, что её однокурсник вызывает в ней не совсем дружеский интерес. А он? Как он к ней относится? В конце учебного года они весело расстались, предвкушая поездки на свою первую студенческую практику: Кора в Крым, Дима в Вологду. Посылать друг другу письма они не обещали, но сейчас Кора каждый день ждала письмо от Димы. Она могла, конечно, и сама ему написать, но стеснялась. Девушка должна быть пассивной стороной. Вот Татьяна первая написала Онегину, и ничем хорошим её инициатива не кончилась. Кора не собиралась повторять её ошибку. Маме девушка писала регулярно, раз в неделю. Все письма археологической экспедиции забирал дед Павло и отправлял с почты своего села. Мама Коры, Антонина Ивановна, писала ей длинные письма, наставляла и ободряла. Свою сердечную тайну Кора пока не доверила даже маме, хотя в других ситуациях часто советовались с ней, они обсуждали происшествия в школе и институте, где училась Кора, её окружение, книги, фильмы, спектакли. Кора, оторванная от привычной жизни в уютной ленинградской квартире, скучала по дому. Лишь уехав далеко-далеко от матери и деда, она начала понимать, что очень многим в своей жизни она обязана именно им, своим любимым родным.
Под бархатное рокотание профессорского баса грезить было легко, но Кора заставила себя прислушаться к его словам.
Данте пишет, что вода Стикса багрово-черная, запомните это. И Харон работает не безвозмездно. Умершие платят ему за перевоз. Откуда вытаскивают они драхмы?
Стас засмеялся, видимо, представив непристойную картинку, но быстро потупился и замолчал.
Изо рта, ответил Гена. Эллины клали в рот покойнику монету.
Ты прав, благородный Геннадий, сказал профессор. Твое имя греческое, ты знаешь?
Конечно, знаю, Андрей Петрович, степенно ответил Гена.
Умница. И что удивительно, драхмы в Греции используют до сих пор, сказал профессор и победным взором окинул своих слушателей.
Было очень интересно, восторженно вскрикнула Леночка.
Занимательно, процедил Стас.
Как в музее побывал, радостно сказал дед Павло.
Вы же, наверное, проголодались, заохала баба Надя. Сейчас будем ужинать.
Ребята восторженно завопили и вскочили со своих мест. Дождь кончился, западный горизонт освещало заходящее солнце. Казалось, его золотые лучи разгоняют дождевые тучи. Небо стремительно очищалось, на его темной восточной половине проступили сияющие звезды. Профессор внимательным взглядом окинул небосклон и распорядился:
Девушки помогают с ужином Надежде Федоровне, парни идут со мной, осматриваем лагерь!
Дед Павло разжег кирпичную плиту и поставил два чана с водой для каши и для чая.
У нас будет сладкая пшенная каша с яблоками, заявила баба Надя. Кора взяла нож и начала чистить яблоки. Леночка скривилась, но взяла доску, второй нож и стала их резать.
Умницы, девочки, похвалила их баба Надя.
Профессор шел с ребятами по лагерю, боясь, что дождь зальет палатки. Но палатки были поставлены надежно, во всех сделаны высокие деревянные полы. Стихия причинила минимальный ущерб палаточному городку ленинградских археологов. Раскоп, конечно, оказался залит, и до ужина парни вычерпывали воду.