Гношева. Он книги читает.
Изяслав. Наши книги? О себе кто плохо скажет я Никодимову плевком в лоб, а он раззвонил по школе, что не я в него, а он в меня слюной без промаха засадил. Если бы он подох, я бы от счастья до неба подскакивал! Пролетающего журавля бы сбил и смеялся! Журавль, как самолет, на земле бы не дымился. Дым у самолета от чего?
Гношева. От огня.
Изяслав. А огонь?
Гношева. Не оголяй ты мои нервы, током тебя ударю!
Изяслав. А я вынесу! Пацан в нашем классе пострашней, чем от матери, удар перенес и не помер! В четверг на перемене плеваться меня вызывал. Я не пошел.
Гношева. Будешь трусить в школе тебя забьют.
Изяслав. Я его не испугался. После удара током он с палочкой в школу ходит реально от плевка упадет. Пожалел я его, разве стыдно кого-то жалеть?
Гношева. Жизнь сейчас суровая. С мягким сердцем не на иномарке разъезжать, а объедки собирать твой удел. Ты от сверстников отстаешь, но я на тебе крест не ставлю. Из вашей вспомогательной школы выходили люди вполне потом успешные. В бизнесе тебе, конечно, не преуспеть, но в политику путь тебе не закрыт. Отделение «Единой России» у нас наш местный мужик возглавляет. Ну и в какой школе он учился?
Изяслав. В моей?
Гношева. Именно.
Изяслав. Я у директора уточню
Гношева. Не вздумай! Чего тебе выпытывать то, что в секрете держится? За сведениями я пришел о состоянии ума лидера партийного из школы тебя мигом вышвырнут!
Изяслав. Из вспомогательной не выгоняют.
Гношева. А Эдика Завьялова?
Изяслав. Его на домашнее обучение перевели. По согласованию с родителями.
Гношева. Расходы на себя взявшими. А мы даже разбитое стекло в серванте не меняем. Не на что тебе образование!
Изяслав. Необразованным в жизнь войду! Что я за партой высижу? Вечный двигатель создам?
Гношева. Пусть вспомогательную, но школу ты закончишь. Не твоя вина, что мозгов у тебя с гулькин нос!
Изяслав. Не моя!
Гношева. Школу тебе по способностям подобрали. Не сумеешь ее закончить твоей виной посчитаю. Изяслав. И куда меня, виноватого? Свяжешь и на мыловарню отнесешь?
Гношева. Мыло из животных делается.
Изяслав. Острый угол меньше прямого.
Гношева. В школе тебя научили?
Изяслав. Про углы мы проходили. Мне теперь ясно, что острый меньше. И ясно, что на мыло и человека пустить раз плюнуть. У нас в школе говорят, что спившихся одиноких людей на мыло, на беляши, на жвачку
Гношева. Жевательную резинку не из живой ткани. Из искусственных материалов она.
Изяслав. Нашу учительницу биологии я бы пожевал. Она мне нравится. Близости с ней не добиться, а так бы ближе некуда я бы умирал от удовольствия, ее пережевывая. Клубничный или апельсиновый вкус ни к чему. Я бы и от безвкусной вовсю кайфовал.
Гношева. Тебе бы не о девках, а о Родине думать.
Изяслав. Я о девках мечтаю! А что о Родине? Что мне о ней думать?
Гношева. Не что, а как. Думать, что ей непросто. Что враги ее окружают. Где я тебе девку найду? И рано тебе девушку тебе же всего шестнадцать. У парней твоих лет о девушках одни мечтания. Рисуете себе невесть что, а дорветесь и плечами пожмете. О чем мечтал, ради чего изводился джинсы ты в шкаф убрал? Я их выстирала и на балкон сушиться повесила. Ты их снял и куда-то убрал. В шкаф?
Изяслав. Я их не снимал.
Гношева. Но на балконе их нет.
Изяслав. Поимей меня леший косматый их ветром сдуло! Мои парадные джинсы вниз унесло! Сегодня же пойдешь и новые мне купишь!
Гношева. Новые джинсы я предполагала тебе на совершеннолетие
Изяслав. А когда оно у меня?!
Гношева. Если загибать пальцы, по пальцу за год, пальцев придется загнуть ну? Я же тебе говорила, когда взрослым ты станешь. Разорался и вылетело у тебя как всегда. Улететь твои джинсы не могли я их четырьмя прищепками прицепила. Ураган бы унес, но разве он был, ураган?
Изяслав. Нам говорили, что ураган это недолго. За секунды пронесется, и снова ни ветерка. Ты задремала, а я в туалете сидел. Вот и не заметили мы урагана!
Гношева. Ты в окно посмотри. Ураган разрушения после себя оставляет. Погляди, есть ли они. Что скажешь?
Изяслав. Деревья не поломаны.
Гношева. Думаю, не ураган у нас твои джинсы забрал, обворованы мы с тобой, милый этаж у нас последний. С крыши на балкон и твои джинсы хвать. С Геннадием Сергеевичем и Олегом Петровичем увижусь расскажу им о нашем горе. Часам к восьми в парке я направлюсь. Пустой, даст бог, не вернусь.