Ньял схватил тяжелую кочергу и попытался заслониться. Первым же ударом Лотен разрубил кочергу пополам. Рука Ньяла онемела. Юноша отступил, крича, увертываясь от холодного бешенства клинка Лотена.
Тим обнажил свой кинжал и, призвав на помощь богов Северного моря, бросился в атаку. Эйкон взревел. Выхватив из очага полено, он пошел на Тима. Двигаясь удивительно проворно для своей комплекции, коротко, яростно размахивая поленом, он припер Тима к стене.
— Оставь его, Лотен, пусть делает работу Ворсай! — крикнул эйкон. — Беги и пошли мне на помощь стражу!
Лотен сделал обманное движение, и Ньял отшатнулся к стене. С замогильным смехом Лотен рванулся в дверь.
— Задержи его! — крикнул Ньял Тиму.
Эйкон развернулся к юноше. Глаза у толстяка горели, как у дикого зверя. Ньял ударил обломком кочерги. Головня в руках эйкона рассыпалась ливнем искр. Не теряя времени, Тим выскользнул из комнаты, Ньял — за ним и захлопнул за собой дверь. Они подтащили ближайшую скамью, и Ньял крепко подпер ею дверь, затем побежал за Тимом по проходу между рядами. Тим распахнул наружную дверь, сильный порыв ветра загасил свечи в алтаре.
Двор по-прежнему был окутан туманом. Ньял остановился на дощатом настиле, напряженно всматриваясь и вслушиваясь. Со стороны ворот донесся удаляющийся стук копыт по мосту.
— Давай бегом к лошадям!
— Как насчет ее милости, сэр?
— Я поклялся Драконихе, что найду предателя! Этот человек знает убийцу Телерхайда, Тим, я уверен! — В храме раздался стук. — Скорее!
Когда Ньял прошел первую доску, Тим вытащил ее из липкой грязи и поволок за собой. Вместе с Ньялом они разобрали остальные мостки, затем пошлепали по чвакающей грязи к конюшне. Тим потерял сапог. Ньял беспокойно оглядывался, пока Тим, ругаясь, не разыскал и не выудил из грязи свою пропажу. Зазвенел колокол. Лошади стояли стреноженные во дворе перед конюшней. К счастью, Тим не успел их расседлать. Подхватив мечи и доспехи, Ньял и его верный слуга помчались к воротам. Около моста привратник тревожно вглядывался внутрь сквозь туман.
— Что там стряслось, ваша светлость?
— Стряслось? — переспросил Ньял, стараясь выглядеть беззаботным.
— Храмовый колокол никогда просто так не звонит. Ну ладно. Вам лучше поспешить, если не хотите застрять здесь. Я должен закрывать ворота и поднимать мост, когда звонит храмовый колокол. Эй, слуга! Где этот окаянный мальчишка?
Как только Обитель скрылась из виду, Ньял задержался на несколько минут, чтобы надеть шлем и латы и застегнуть на поясе ремень с ножнами Огненного Удара. Поправив меч, Ньял пустил Авелаэра легким галопом. Тим скакал следом на своем саврасом. Следы лошади Лотена отчетливо виднелись на мокрой дороге.
Меллорит сидела ни жива ни мертва, ее щеки пылали. Она находилась в храме с раннего утра. Раньше она не любила храм, но в последние два дня он казался ей единственным местом, которое могло спасти ее мечты. Меллорит прибегала в храм с утра, садилась в заднем ряду, завернувшись в свой темный коричневый плащ, и молилась в холодном полумраке. То она просила, чтобы Сина умерла. То просила, чтобы Ньял обратился в Новую Веру. Однажды она поймала себя на том, что молится, чтобы бросить все и выйти за Ньяла замуж в дикой исступленной церемонии в середине эльфийского кольца, но она быстро спохватилась, заменила эльфийское кольцо на храм и произнесла молитву еще раз, придав ей более пристойное содержание.
Когда Ньял вошел в храм, Меллорит была так ошеломлена, что чуть не задохнулась. Она слышала о молитвах, которые исполнялись, но то, что это произошло прямо у нее на глазах, глубоко потрясло девочку. Ньял ее не заметил. Он стремительно прошел прямо в исповедальню. Она не слышала, о чем там говорил Ньял, но живо представила, о чем, по тому, какой поднялся шум.