Неверно истолковав ее молчание, Ньял сказал:
— Я понимаю, почему ты не хочешь говорить об этом, но я не могу позволить даже нашей с тобой любви помешать мне в поисках этого человека. На Прощании с Телерхайдом я дал обет найти его убийцу и тебе поклялся Драконихой, что найду убийцу Брэндона. Это не только ради безопасности Кровелла и Тела-младшего, Сина, но и ради нас с тобой… возможно, и ради всего Морбихана.
Сина так ничего и не ответила, и Ньял пошел к двери. Взявшись за ручку, обернулся:
— Чуть не забыл. Лорд Ландес предлагает нам поклясться в нашей любви перед Камнем по окончании церемоний.
Через минуту Сина услышала, как дверь тихо закрылась. Куда больше времени потребовалось ей, чтобы восстановить дыхание. Дрожа, она села на кровать под усмехающейся мордой Ворсай, злобно смотревшей на нее с обтянутой гобеленами стены.
Как всегда, когда бывал расстроен, Ньял пошел в конюшню. За ним увязался бродячий кот, влез на балку и оттуда следил за Ньялом диковинными голубыми глазами. В конюшне было тихо, и Ньял решил вывести и почистить Авелаэра. Он поднял голову — посмотреть на кота, опасаясь, как бы тот не напугал жеребца, но кот исчез.
— Не очень-то Сина рассудительная, — прошептал Ньял сам себе.
— Очень, очень рассудительная! — возразил чей-то голос прямо у него над ухом. Ньял даже подскочил от испуга.
— Мастер Фаллон!
— Как поживаешь, мой мальчик? Сина всегда рассудительная. И это ее самый большой недостаток, мешающий ей обрести мудрость. Впрочем, я по-прежнему надеюсь, что с возрастом это пройдет. Как ваше путешествие. Наше — ужасно. Погода — хуже не бывает. Сыро, грязно. Все опаздывают. Ты, я, великаны — здесь, а больше что-то никого пока нет.
— Много крестьян приехало, сэр. И кое-кто из пикси.
— Ну, простой народ всегда приезжает — дождь ли, солнце ли. Они любят доброе волшебное представление. Но я надеюсь, лорды скоро прибудут. Мне не по душе находиться рядом с Глисом без вооруженного отряда.
Ньял кивнул:
— Лорды скоро будут здесь.
— У тебя завелся Дар пророчества? — В голубых глазах Фаллона блеснула смешинка.
— Нет, я всего лишь хотел сказать, что, по моим подсчетам, они скоро должны быть. Вечером или завтра утром, если Маолинский мост устоял.
— Да все я понял, я просто пошутил. Как думаешь, стоит ли отложить церемонию, если они не приедут? Обычно мы начинали ее каждый год в одно и то же время, чтобы точно воспроизвести ритуал.
Ньял сосредоточенно нахмурил брови:
— Полагаю, мы должны начать тогда, когда должны. Пусть кто-то здесь, а кого-то нет. Если лорды просто опоздают, в худшем случае они пропустят церемонию. Но если с ними случится что-то нехорошее, мы уже будем объединены Движением Камня и сможем противостоять всему, чему угодно.
— Хорошо сказано. — Чародей повернулся и посмотрел на стоявшего в стойле жеребца.
— Осторожнее, Мастер, он кусается.
— Да? — притворно удивился Фаллон, гладя нос Авелаэра. Жеребец прижал уши, но не укусил чародея. — Я вижу, он все еще горяч. Тебе нравятся такие, как он, верно, Ньял? Волнения — вот твоя стихия. Да. Тебе долго ждать мирной жизни.
Ньял стоял рядом с чародеем, погрузившись в раздумья.
— О чем задумался? — спросил Фаллон.
Ньял не сразу ответил. Спросить о ядовитых травах он не решался, боясь, что Фаллон рассердится на Сину. Наконец он осторожно сказал:
— Мастер, мне нужна ваша помощь.
Фаллон улыбнулся:
— Сина не так уж и сердита на тебя, если ты об этом.
— Нет, сэр, не об этом. Мастер Фаллон, я уверен, что эйкон убил Телерхайда. Я думаю, что один из нас стал предателем.
Чародей поднял бровь:
— Один из лордов? Что ж, вероятно, ты прав. Я о том же говорил Брэндону. А что тебе нужно от меня?
— Вы можете с помощью Магии увидеть предателя?
Фаллон неловко переступил с ноги на ногу:
— Видение прошлого сродни видению будущего. Оно требует глубокого понимания сути Причины и Следствия… боюсь, я так и не овладел этим полностью.