Благодарю, мой фюрер! дрогнул голосом и костылём новоиспечённый фельдмаршал. Вскоре звуки шагов и стук дерева затихли и фюрер смог, наконец, всецело отдаться прострации
Глава тридцать четвёртая
Все в сборе?
На правах основного докладчика Черчилль строгим взглядом «прошёлся по головам» присутствующих. Вопрос был излишним: присутствовали все даже те, кого и не приглашали. Главное, «нашли время» работники штаба Эйзенхауэра и все командующие армейских групп и их начальники штабов. Дополнительно премьер настоял на присутствии начальников разведки, как штаба Главкома, так и штабов групп. Вопрос предстояло решить судьбоносный: что делать с русскими? И Черчилль не стал тянуть с его постановкой. Вопрос шёл первым, главным, единственным и «без редакции».
Итак, что будем делать с русскими, господа?
Господа моментально пришли в рабочее состояние. К такому вопросу каждый из них был подготовлен не только ходом последних событий, но и личной биографией. Каждый был уверен в том, что подъём вопроса необходим исключительно для того, чтобы оперативно положить его вместе с русскими на лопатки.
Убедившись в готовности аудитории, Черчилль начал «разворачивать тезис».
К сожалению, вопрос Берлина уже не стоит перед нами, господа Потому, что он не стоит уже и перед русскими. Не стоит вместе с Берлином, который уже падает, и окончательно падёт со дня на день. И произойдёт это без нашей помощи. Мы пытались оказать её
Русским? удивился генерал Деверс, самый «не посвящённый» из всех.
Себе! невесело усмехнулся Черчилль под понимающие усмешки присутствующих. Но, увы: русские оперативно разобрались в наших намерениях и помощь вернули вместе с помощниками. Все вы, конечно, уже в курсе того фатального, я бы сказал, недопонимания, которое постигло генерала Симпсона. Мы были оскорблены в лучших чувствах. Не по отношению к русским по отношению к демократии. В итоге вояж Симпсона увенчался лишь очередной партией соискателей на постановку на котловое довольствие. Берлин остаётся
Черчилль усмехнулся явно по адресу Геббельса, автора лозунга, начало которого он только что невольно озвучил.
Nein, meine Herren: Berlin bleibt keine deutche russische!
Жизнерадостного смеха не последовало: не было основания.
Но жизнь продолжается, джентльмены! На повестку встаёт вопрос более важный, чем Берлин: судьба Европы.
Присутствующие оживились: не всё так плохо.
Конечно, покривил лицом Черчилль, многое уже потеряно. Хотелось бы надеяться на то, что небезвозвратно, и мы будем над этим работать. Но факт остаётся фактом: значительная часть Европы находится уже под пятой Сталина! Польша, Болгария, Румыния, большая часть Венгрии, половина Австрии, часть Чехословакии, половина Германии! Русские просочились даже в Норвегию, Данию и Югославию! Это, господа, не катастрофа, но приятного мало!
Как заправский оратор «советского образца», Черчилль поработал с графином и стаканом.
Это, так сказать исходные данные, материал к размышлению. Нам с вами надлежит, если не решить задачу немедленно, то хотя бы нащупать варианты решения. Итак, мы с генералом Эйзенхауэром
Не испрашивая согласия Главкома, Черчилль решительно «впряг» того в одну с собой упряжку.
ждём ваших предложений.
Первой, как уже нередко бывало, поднялась рука Брэдли. За ней всё остальное.
Я думаю, господа, ни для кого из вас не является секретом мнение генерала Маршалла. Он доложил президенту о том, что война с русскими в настоящее время не представляется целесообразной ввиду невозможности достичь победы.
Словно танк орудийную башню, Брэдли развернул голову в сторону Черчилля.
Насколько мне известно, фельдмаршал Брук придерживается аналогичной точки зрения. И не в одиночку, а в составе комиссии, которой Вы, сэр, поручили основательно проработать этот вопрос. То есть, возможность открытия боевых действий против России. Или я ошибаюсь?
Черчилль поморщился: ох, уж, этот Брэдли! Вечно он наготове со своей «ложкой дёгтя»! Хоть бы раз «обнёс» начальство!
Не ошибаетесь, генерал! Но сейчас мы обсуждаем не этот вопрос, который, я надеюсь, ещё не закрыт окончательно. Сейчас мы обсуждаем вопрос противодействия русским относительно мирными средствами. В основном маневрами, как военными, так и дипломатическими. Прежде всего военными: только они смогут обеспечить успех маневров дипломатических. Надеюсь, никого из вас не коробит моя откровенность? Никто не собирается протестовать доводами типа «Русские наши союзники»? Никто из вас не «порозовел» за последнее время?