Изнутри нереально: война только упрочила позиции Сталина, позволив ему «закрутить гайки до отказа». Все эти «борцы со сталинизмом» лишь орудие пропаганды. В лучшем случае психологической войны. Толку от этих бандюков, как от козла молока. Нож в спину или пуля из-за угла вот и всё, на что способны «герои подполья». Только нож и пуля «отдельным товарищам» это ведь не нож и пуля в спину Советам! Больше того, это «вызываю огонь на себя», чтобы затем «погибаю но не сдаюсь!». Потому что «огонь» от режима, а не от демократий.
Значит война? Война между теперешними союзниками? А что такого: вон, Италия объявила войну бывшему союзнику Германии и ничего: воюет! Да и без Италии примеров хватает. В том числе, и из истории англо-советских отношений. Совсем недавних ещё. Свеженькие, можно сказать, примеры. Черчилль не забыл, как девятнадцатого марта сорокового года всего четыре года тому назад! тогдашний премьер Чемберлен, выступая в парламенте, обрадовал депутатов: план отправки войск на помощь Маннергейму рассмотрен и утверждён верховным военным советом союзников. Сто тысяч человек были готовы к отправке в начале марта (пятого марта финны, как «жертвы советской агрессии», должны были обратиться с открытым призывом о военной помощи). Англо-французский корпус должен был высадиться в Нарвике. Наступление на севере Европы сопровождалось бы одновременным нападением на Кавказ. И это не было фантазиями на голом месте: ещё двенадцатого марта сорокового года обсуждался план вторжения в СССР.
Так что, кое-какой опыт по линии «ротации союзников» у Черчилля имелся. Поэтому мысль о «замене слагаемых» не представлялась ему такой, уж, кощунственной: обычная практика в истории союзов. Противоестественных особенно. А противоестественней этого союза в истории ещё не было. И, если бы Гитлер вовремя и правильно сориентировался в обстановке, то сегодня он уже обживал бы Москву и получал искренние поздравления от дружественной Британии! Потому что задача «непущения большевизма в Европу руками «коричневой чумы» была, в представлении сэра Уинстона, святым делом. Ради этого можно было закрыть глаза и на отдельные «шероховатости» режима и даже на его «проволочную колючесть». В конце концов, дым глаз не выест даже от печей Дахау и Бухенвальда! Больше того, это внутреннее дело суверенного государства, которое грудью заслонило Европу от «большевистской заразы»!
Черчиллю было, о чём подумать. К сожалению, думать ему приходилось в одиночку. Все попытки как-то подключить к «творческому процессу» заокеанского коллегу до сих пор не возымели успеха. Рузвельт, хоть и «товарищ по классу», «плоть от плоти» и даже «в доску свой», выказывал непростительную политическую близорукость. «Оверлорд» продукт не только настойчивости Сталина, но и уступчивости Рузвельта.
А ведь можно было в очередной раз обставиться техническими причинами: прилив, отлив, высокая волна да, мало ли, что ещё! Черчилль ещё понял бы Рузвельта, если бы тот опасался за то, что Сталин может справиться с Гитлером и без их помощи. Это, конечно, был довод: как потом делить пирог, если он окажется в руках Сталина?! «Дядя Джо» уже не раз соответствовал королю франков Хлодвигу: «Моё это моё, а твоё это тоже моё!». Вот и возьми его «за рупь, за двадцать!».
Но ведь Рузвельтом двигали совсем иные мотивы! Он ведь «на полном серьёзе» полагал себя и этого «византийца» союзниками в общей борьбе! Больше того: заглядывал в будущее! И какой кошмар! это будущее ему виделось тоже союзническим! Он считал, что лишь таким способом можно обеспечить продолжительный мир в Европе!
Черчилль заскрежетал зубами: чёртовы янки! Воистину, «слепые вожди слепых»! Неужели Рузвельту непонятно, что Сталина можно использовать только в качестве мавра, который «сделал дело уходи!» А потом «товарищу» следовало объяснить: не зарывайтесь, сударь! Калачный ряд не для свиных рыл, а исключительно для благородных! «Не пущать Дуньку в Европу!» таким должен быть лозунг западных демократий! И не только сегодня: всегда!
«А всё его проклятое окружение! Понабирал «розоватых гопкинсов» вот и видит мир в розовых тонах! А он чёрно-белый: мы представляем белую сторону, Сталин чёрную! И прав Киплинг: «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе им не сойтись!»
Излив «чаши гнева» на головы «розоватых гопкинсов», Черчилль вынужден был признать, что не одними гопкинсами жива проблема. Вопрос был даже не в них, а в том, что Америка явно прибирала мир к рукам. И ладно бы, за пределами Британской империи: чёрт с ним, с этим миром! Так нет, в орбиту влияния и последующей эксплуатации включались «исконно британские земли»: заокеанские колонии! Более того, Америка вытесняла Англию даже из Европы! Для Англии всё явственнее вырисовывалась перспектива оказаться младшим партнёром «дяди Сэма» и даже «младшеньким в доме».