Напрасно союзники рассчитывали и на благотворное влияние отлива на неготовность противника «к радушной встрече». Расчёт на то, что наступление во время отлива позволит избежать больших потерь, увы, не оправдался. Отлив, конечно, сделал одно «доброе дело»: обнажил немецкие инженерные сооружения для воспрепятствования проходу судов.
С одной стороны радоваться надо. Хотя бы тем же судам: «тайное стало явным». Но ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным и это не абстрактная шуточка и не умозрительное философствование. Как только пехота высадилась «в эту радость», от благодушия не осталось и следа. Отлив вполне квалифицированно помешал союзникам продемонстрировать чёткость строя и следование приказу. А причиной тому: два километра по топкой грязи морского дна без возможности укрыться от пулемётного огня. Танки, специально оборудованные для плавания, застревали в топи.
И в результате, лишённые даже намёка на способность к маневру, они становились лёгкой добычей противотанковой артиллерии, каковая, к неприятному удивлению танкистов, имела место быть. Вопреки всем расчётам и надеждам.
А тут ещё подкачала своя разведка, «купившись на дезу» разведки немецкой. В итоге вторжение не обошлось без просчётов, если тысячи человеческих душ можно деликатно считать таковыми. Две американские дивизии понесли потери, слишком большие даже для незапланированных.
Так, восемьдесят вторая дивизия была выброшена в район искусственного затопления, отсутствующий на оперативных картах союзников. Вместо озера, совсем не похожего на природное, на картах была обозначена вполне приличная и даже удобная для десантирования площадка.
А парашютисты были нагружены по максимуму: по сорок килограммов на каждого, и сверх того, по нескольку килограммов «на всех»: оружие, амуниция, средства связи, запасы продовольствия, воды и всего прочего для обеспечения жизнедеятельности и выполнения боевой задачи.
Авторы плана резонно предположили, что действовать им предстоит не один день, и не в комфортных условиях, а в тылу противника. Поэтому «грузили с запасом». Но это только так говорится, что «своя ноша не тянет»: тянет, и ещё, как! Вследствие радикального несоответствия поговорки действительности «своя ноша» утянула на дно искусственного озера целый полк тяжело вооружённых парашютистов. Всплывали они и то далеко не всё уже не боевыми единицами.
Не лучшая участь досталась и десантникам сто первой дивизии. И всё по той же причине: несоответствие данных карт реальным условиям места десантирования. Трагическое несоответствие: дивизия «уселась» на высокие колья, предусмотрительно вбитые немцами в землю «для радушной встречи гостей с неба». Последствия такого «десантирования» оказались катастрофическими для дивизии: она потеряла треть личного состава и две трети вооружения. По сути дела, сто первая вышла из строя и «в тираж» без единого выстрела со стороны немцев.
В тот же день на подмогу малочисленным германским ВВС неожиданно пришли американские «коллеги». При штурме Первой американской армией приморского городка Сен-Ло американские бомбардировщики по ошибке одной из тех, которые в этот день были, скорее правилом, чем исключением разгрузились на свои же войска. И не пара штук, «сбившаяся с курса»: тысяча триста бомбовозов! Можно только представить себе, что творилось внизу, и какие слова «благодарности» адресовали те, кто успевал это сделать, своим «небесным покровителям» точнее, «покрывателям» и даже «накрывателям»!
Понеся максимально незапланированные потери сверх максимально запланированных союзники могли утешаться лишь тем обстоятельством, что им ещё повезло. Ведь немцам не удалось выполнить план по установке и оборудованию минных заграждений: не хватило ни «матчасти», ни прочих ресурсов. В результате на «Атлантическом вале» вместо пятидесяти миллионов мин «по штату» было установлено только четыре миллиона. Но и те оправдали расходы «по монтажу», пусть и частично: союзники проявили по линии «разоблачения минных заграждений» такую же «ловкость», как и в случае с зоной искусственного затопления и дрекольем.
Спасибо авиации: отбомбилась не только на своих, но и на чужих. Это, если не подняло дух, то хотя бы сохранило имеющийся. За весь день шестого июня было совершено около пятнадцати тысяч самолётовылетов против всего лишь пятисот у немцев. Да и моряки не забыли пехоту: высадку поддерживали огнём и маневром шесть линкоров, двадцать три крейсера, сто двадцать истребителей и триста шестьдесят торпедных катеров.