Того, что тебя привел, говорила Виола, сидя на кровати Нины, ты будешь видеть редко. Он раньше был поставщиком, потом его куда-то перевели.
В Озерки к нам и перевели, видать, вздохнула Нина. Оттуда он меня и приволок.
Ясно, ты с окраины, протянула Люда.
Хорошо, что ты его не будешь видеть, Нин, сказала одна из девиц тоненьким голоском, ведь эта рожа только память и раны будет бередить.
Да, продолжила Виола, это точно. А сутенер у нас Пашка. На первый взгляд простой мужик. Кому-то даже кажется сначала хорошим. Но ты не делай поспешных выводов. Это та еще крыса, под шкуру влезет и держись.
Знаешь, Нин, сказала, вроде бы, старшая из них, Римма, мне уже тридцать шесть, я жду, когда уже мой срок выйдет, чтоб скинули меня поскорее отсюда. Я тут с 1992 года. Столько девок при мне поменялись. Но как пришел этот Пашка со слащавой улыбкой, начался для нас ад. Он все порядки поменял. У него свои связи, он нас таким людям поставляет
Нелюдям, перебила одна из девушек.
Это точно, вздохнула другая.
Он улыбается, продолжила Римма, бодрит, в душу лезет, а сам тебя в ад каждую смену спускает. Готовься к чему угодно.
Да и вообще, добавила Роза, носатая армянка с большими бездонными глазами, никому тут не доверяй из их шайки. Они все тебе улыбаются, пока ты хорошо работаешь, чтобы поддерживать твое настроение в тонусе, не загонять в депрессию, а сами тебя считают только куском мяса, с которого любыми, ЛЮБЫМИ, девочка моя, намеренно подчеркнула Роза, способами стараются сколотить прибыль.
Нина не представляла себе, что за ад ее ждет. Старые мужики? Секс по десять раз за ночь? Для нее все, что связано с половым актом, было тогда адом. Расспрашивать о подробностях она не стала.
Ты сегодня отдохни, Нинуль, утешительно сказала Лиля, стройная девушка с длинными ногами, словно точеная вся, с идеальной фигурой. Завтра тоже на заказ не пойдешь. Балагур что-то загнул. Тебя повезут по косметологам, по магазинам. Фотосессия еще будет.
Казалось, не так страшно. Потом принесли ужин. Или, как у девочек было принято говорить, завтрак. Дверь в барак открылась, въехала тележка, которую катила толстая женщина в белом, повариха.
Доброго утреца, девочки! прогорланила она. Кушать подано!
Что у нас там сегодня? любопытствуя, подскочила к тележке Надя, самая молоденькая.
Горбуша с овощами, для стройности и гладкости кожи, объявила повариха и начала раздавать тарелки.
А тебя предупредили, что у нас новенькая? спросила Ирина, та, что была когда-то учителем начальных классов.
А как же, подтвердила повариха. С прибытием!
Нина дивилась происходящему. Что тут за место? Фотосессии, косметологи, горбуша на ужин! Да она в жизни не ела такой рыбы. В Озерках вкуснее сома ничего не было. Тут, наверное, не так уж и плохо. Только барак разве что больно страшный. Зимой, наверное, холодно будет. А еще секс по нужде. И сна не увидит. Но жить можно, если знать, что все ради Семочки. Нина все равно его любила прежней силой, хоть и понимала уже все. Но несчастная верила в то, что Сема ни в чем не виноват, это все наркотик, это болезнь. И те излечить сына, что не рядом, а за 3 километров от него, что помогает ему не так, как должно. Как же так, теперь Нина все знает, теперь она должна взять сына под руку и отвезти лечиться, а она вместо этого подалась в проститутки, чтобы он там и дальше травился этой дрянью! Горе и боль терзали Нину. Она плохая мать. Она пошла не той дорогой. Но дышать ей позволяла одна мысль: она хотя бы продлит его жизнь. Тем и собиралась существовать Нина.
Еда оказалась вкусной. Надя пояснила, что Варвара, та самая повариха, раньше работала в столичном ресторане, но ее мужа по бизнесу перевели сюда, она с ним и приехала. Теперь они в одной шайке. Готовит Варвара очень вкусно и полезно.
Потом за Виолой пришли. Зашел мужчина. Высокий, в коричневой кожаной куртке. Возрастом немного больше тридцати. Модельная стрижка и аккуратная щетина выгодно подчеркивали жесткий овал его лица. Он был расслабленным, руки держал в карманах строгих брюк.
Здравствуйте, девушки, громко произнес он. Виола, тебе отдельный привет! Собирайся. Я жду в машине.
Виола достала чемодан из-под кровати, вынула кожанку, накинула ее, запрыгнула в туфли, попрощалась со всеми и ушла.
На улице было темно, ночь ожидалась прохладной. Девушки засуетились: включали обогреватели.