Циническим апофеозом совмещения тела и духа является история Иисуса Христа, одного из первых и широко растиражированных литературных персонажей, который воплощал собой «идеальное» сочетание человеческого и метафизического. Но нужны ли современному миру и людям такие жертвы? Скажу «кощунственное» эти жертвы не нужны.
Признаться, я не могу понять, зачем тащить за собой все эти ментально исчерпанные конструкции, являющиеся лишь музейными ценностями? Неспособность изменять себя и окружающую реальность становится фатальной, буквально делает из апологетов культуры ископаемых насекомых, застывших в капле янтаря.
При этом попытки внести коррективы в основные параметры культурного контекста воспринимаются российской интеллигенцией ни много ни мало как покушение на жизнь, замах на «вечные ценности», нигилизм и богоборчество (нужное подчеркнуть).
Цивилизованный глобальный мир даёт нам уже сегодня все возможности заниматься бесконечным самосовершенствованием от интеллектуального до эстетического. Усовершенствовать же старые смыслы просто невозможно. А повторять их и скучно, и контрпродуктивно. Зачем же вы продолжаете? (Риторический.) Похоже, что генетически усвоенная страсть к сохранению культурной идентичности первым делом убивает самих её носителей. Буквально русская классическая литература убивает, калечит, генерирует неврозы на целые поколения вперёд. Когда я писала свою книгу «Последняя Старуха-Процентщица Русской Литературы», я писала как раз об этом.
Смерть как действительное понятие
С детства я разговаривала со смертью. Смерть и есть язык. Смерть и есть Действительное Понятие. Чем более настоящей она становится (настоящей значит происходящей здесь и сейчас), тем более она становится молчалива. Мне нечем поделиться с вами, когда дело касается меня, то есть моей смерти. В Добытии смерти не было. О том, что я умру, я отчётливо осознала, родившись. Так низшие существа приносят высших на заклание, буквально убивая их, то есть рождая, ибо иначе мы бессмертны, точнее внесмертны.
Ангелическая пытка
Отсутствие привычек сродни отсутствию тела, «ангелическая» пытка.
Догматы материалиста
Нет ресурса нет выбора. Выбор понятие материалистическое, а не экзистенциальное. И сначала материалистическое, а потом уже волевое.
Эгостенциализм
Нет опыта, который стоил бы того, чтоб быть пережитым или усвоенным. Проще говоря, нет опыта Сверх и Помимо «Я».
Ультралиберализм
Препарировать бессознательное это как достать улитку из её уютного домика, подвергнув вивисекции. Это и есть цель грядущей ультралиберальной эпохи просвещения.
Постмодернизм нищих
Постмодернизм богатых и постмодернизм нищих это два разных постмодернизма. Сейчас победил постмодернизм нищих это когда владельцы лжесмыслов хотят обмануть владельцев лжеденег, но денег нет, как и было сказано. Балаган закрывается, расходитесь.
Метафизика
Метафизика эта любая субъектная необходимость, не имеющая достаточного ресурса для своего утверждения, а также любое знание, не нашедшее достаточного (материалистического) утверждения в бытии.
Гностический цемент
Гностический (в самом предельном и опасном смысле этого слова) Победитель это тотально необусловленная личность, личность онтологического (кажущегося животным) врождённого безверия и недоверия, не имеющая ни учителей, ни авторитетов. Это одиночка, почти что изгой, неконтекстуальный изверг, испытывающий недоверие ко всякому удобоваримому гнозису, коий, как и формальные общечеловеческие знания, не что иное, как матричный цемент, структура, укрепляющее бытие.
Смерть гендера
Образы женщин, созданные литературой XVIIIXIX веков иллюзорные модернистские проекты, то, чего не существует. Но, как и свойственно подобным проектам, они настаивают на себе де-факто чтобы проиграть.
Мужчины, впрочем, предоставляют женщинам эту же роль, чтобы выиграть. Проще говоря, фраза «ты госпожа» обозначает «ты раб» и ничего более, тогда как раб есть не более чем фигура экономического умолчания. Иными словами, действуют те, кого нет, против тех, кого не может быть. Выигрывает непознанный (неназванный, негендерный). Вообще выигрывает не игрок. Игрок проигрывает всегда.