Инициация текстом
Проблема некоторого непонимания между автором и читателем не в непонятном и нетипичном языке. Мой язык, к примеру, бывает довольно прост и порой брутален. Дело в том, что текст ныне (современный и идеальный текст) в принципе не обращён к человеку или же обращён к нему весьма формально и условно.
Идеальный текст онтологически неконтекстуален, поэтому ему нет места в какой-либо градации философской и литературной. Он является чистой констатацией и обращён напрямую к Смыслу, то есть он и есть Смысл.
Смысл же в моём случае субъектен. И не подразумевает мира ни до, ни после себя. Это то, что принято именовать «апокалипсисом смысла». Конечно же, не смысла как такового, но некоего общечеловеческого смысла. Поэтому мне нет места ни среди традиционалистов, ни среди классических (и не) гуманистов. Нет места и потому, что мне его не надо.
Субъект Идеи
Субъект Идеи мера всех вещей.
Интересы субъектов
Нет никакого добра и никакого зла. Есть отдельные интересы отдельных групп. Над ними стоят интересы субъектов.
У субъекта нет судьбы
Психоаналитические установки про «позитивный настрой» не более чем профанические байки, ересь. Чем негативнее представления субъекта о бытии, чем экстремальнее его ожидания, тем менее он чувствителен к разнообразным «ударам судьбы». Что же касается концепта «судьбы» в принципе, этот концепт применителен лишь к объекту (игрушке «высших сил»). Проще говоря, у субъекта нет судьбы.
Провинция смысла
Контекст провинция смысла, поэтому для Субъекта Идеи быть контекстуальным, равнό быть обобранным.
Страдания субъектного материалиста
Кобо Абэ писал что-то о чудовищности страдания, «которое ни с кем нельзя разделить». Страдания субъектного материалиста именно таковы, ибо субъектный материалист смысловой изгой, он находится вне общих смысловых «норм» и парадигм. Буквально я не знаю никого, кто страдал бы, как я, и от того же, что и я. Но я и не нуждаюсь в таком человеке. У меня нет нужды быть понятой или принятой. Посему страдания субъектного материалиста кажутся мне относительно комфортными в сравнении со страданиями общепринятыми. Есть ли возможность избавления от страданий для меня? Безусловно. И она находится в сфере воплощения субъектной идеи. Не менее она находится и в сфере материального, ибо никакая идея не может быть воплощена в полной мере без ресурса.
P.S. К слову, именно по указанным выше причинам другим кажется, что я не страдаю вовсе. Ибо я не страдаю, как они. Кто не страдает, как другие люди, тот не страдает вовсе. Таковы издержки псевдогуманистического восприятия.
Нерастворимость
Если мы серьёзно расцениваем такие понятия, как «Я», Воля и Жизнь, если мы полагаем их «сакральными», радикально значимыми, не странен ли тот факт, что жизнь человеческая столь коротка и порой жизнь даже сверхволевого индивида ещё короче, чем жизнь индивида среднестатистического?
Я выскажу опасное допущение, что в основе бездумной матрицы, всепоглощающей инерции бытия, в которой вынужденно растворён всякий человек, лежит холодное безразличие, некая глобальная всеотчуждённость. Иначе человек бы прилагал усилия к продлению собственной жизни, а не сбрасывал их на сторону (потомство).
Цель субъекта, таким образом, обрести максимум волевого, интеллектуального и силового ресурса, чтобы обеспечить продолжение именно собственного «Я», в противном случае он рискует быть растворённым в «общем», какие бы патетические имена это общее не принимало Вечность, История и пр. Вечность и История это вечность и история других, где всякий субъект, всякий носитель идеи будет в лучшем случае ложно интерпретирован, а в худшем забыт.
Субъект, Идея и ресурс
Идея без Субъекта рассыпается, обрушается, лишается основы, становится предметом лжеинтерпретаций. Вчера в беседе с Игорем Дудинским мы сошлись в том, что мир Мамлеева фактически рассеялся после смерти автора. Как и после смерти Гейдара Джемаля его концепции лишились своей изначальной мощи. Итак, Субъект и Идея неразделимы. И важнейшим фактором их успеха ныне является ресурсная составляющая. Проще говоря, даже такой популярный прожект, как «Иисус Христос», сейчас не мог бы состояться без определённых вливаний.