Что же творится на самом деле внутри сознания того же Ника Вуйчича, которому «приходилось держать ручку пылесоса подбородком», потому что де так его воспитывали домашние, остаётся только догадываться. Или когда он просил у родителей новую игрушку, они ему говорили: заработай на неё.
Если подобное повторилось бы с обычным ребёнком в обычной семье сейчас и это стало бы известно, например, детским правозащитникам (ювенальной юстиции), то подобную семейку ожидало бы серьёзное разбирательство и, возможно, даже суд над отвратительными садистами-воспитателями.
Исторически же ничего нового нынешнее время в области ежедневного, рутинного ужаса не принесло компрачикосы, которые в Средневековье воровали детей и делали из них уродцев напоказ, выполняли ровно ту же функцию, которую «успешно» реализовали родители Ника Вуйчича.
Можно сказать, что большинство современных родителей являются настоящими компрачикосами современности, ибо рождают своих детей вопреки их воле, по сути, похищая их сознание из Небытия и насильно втискивая его в рамки убогой проявленной реальности инфернального цирка, существующего на потеху таким же несчастным зрителям в режиме замкнутого, самоподдерживающегося и самовоспроизводящегося калейдоскопа, где роль цветных стёклышек выполняют черепки неизбежно дробящихся, заведомо обречённых человеческих судеб.
Почему подобные перформансы являются обратно мотивирующими и буквально скрыто апеллирующими к самым низменным чувствам типа злорадства? Да потому, что прямая мотивация это желание следовать за примером настоящего успеха, основой которого является не изначальная (генетическая) или какая-либо иная приобретённая травма, а непосредственно мотивирующий субъект как живой, реальный пример достижения конкретной цели.
Однако нередко желание следовать за успехом, ставшим результатом упорного и эффективного труда, разумного целеполагания и здравого рассудка, вызывает у современного человека не прямую мотивацию, а, напротив, зависть вперемешку с апатией. Именно поэтому на арену выпускают всевозможных невротических личностей, натужно изображающих фальшивую успешность и бессмысленное, пластмассово-рекламное счастье.
Посему, господа, будьте бдительны, остерегайтесь подделок и всегда делайте ставку на настоящее, даже если этот выбор и будет весьма труден изначально. Только так вы сможете окончательно преодолеть навязываемые вам социальные стереотипы.
«Быть счастливым» как тоталитарный маркер
Позитивное мышление психологическое плацебо для социальных лузеров. Потерянному, несубъектному, экзистенциально распылённому, лишённому биографии, миллионов или других (на выбор) гештальтно-гешефтных императивов, то есть настоящих ценностей (да, все остальные ценности вообще не настоящие, а эфемерные) ничего не остаётся, как стать счастливым (желать стать таковым), притом в добровольно-принудительном порядке.
Великие личности не были счастливы во всяком случае, в той форме, в которой предписано быть счастливыми.
Довольство жизнью конечно, всего лишь своеобразный фетиш, маркер, рекламный трюк. Никакого удовольствия в жизни нет и в помине (о сиюминутных гедонистических мы здесь речь не ведём), поэтому счастье продают со всех сторон именно оттого, что самый коммерчески беспроигрышный идеальный ход это продавать нечто несуществующее, невозможное и при этом обязательное (обязующее) к наличию.
Мало кто признается, что несчастлив, даже сам себе. Просто потому, что это не принято. И только свободный субъект может позволить себе быть несчастливым. Воистину, наука быть счастливым одна из кошмарнейших тоталитарных практик.
Джордан Питерсон как достойный
оппонент
Традиционалистский мир наконец-то выставил нам (сторонникам радикального прогресса) достойного оппонента в лице Джордана Питерсона, чей взрывной успех не может оставаться более незамеченным. История резкого общественного интереса к личности Питерсона началась с принятия скандального законопроекта С-16 касаемо недопущения дискриминации прав ЛГБТ Сенатом Канады в середине прошлого года.
Профессор Университета Торонто Джордан Питерсон резко раскритиковал данную правительственную инициативу, чем, в свою очередь, вызвал широкую волну протеста в среде вышеупомянутого сообщества, значительной части западных академических кругов и одновременно не менее массовое одобрение среди так называемых альтрайтов, традиционалистов нового толка, прежде всего в США.