Потом девушка увидела, как к Карцеву подошел начальник ремонтной зоны – грузный молодой человек в добротном костюме. Поздоровался, взял Карцева под руку и отвел его за чей-то фургон.
Некоторое время их не было. Из-за фургона ее начальник вышел, весело болтая с Карцевым.
Но в это время дверь диспетчерской отворилась, и на пороге возник Серега Пушкарев.
– Мадам! Уже падают листья, и осень в прозрачном бреду...
Он положил перед ней большую коробку шоколадных конфет с украинским названием.
– Спасибо, Сережа, – сказала девушка. – Как сходили в рейс?
– Королевский тандем трассы! Вопросы излишни! И попросил бы запомнить, что «моя любовь – не струйка дыма...»
– Я так и предполагала. – Девушка спрятала конфеты в стол.
– Чао, бамбино!
Серега исчез, а через секунду в диспетчерскую зашел начальник ремонтной зоны и сказал строго и деловито:
– На машины Карцева и Пушкарева выписывайте все, что нужно. Я подпишу. Потребуются дефициты – давайте дефициты... Ясно?
– Уж куда ясней, – ответила девушка.
* * *
На лестничной площадке между вторым и третьим этажами курят шоферы-«дальнобойщики». Все одеты чисто, модно, дорого и немножко безвкусно. Люди серьезные, солидные, состоятельные. Возраст – от сорока до пятидесяти. Вот только руки...
Тщательно отмытые, изуродованные тяжелой, иногда нечеловеческой работой, с расплющенными пальцами, с треснувшими ногтями, обезображенные соляркой, нигролом, бензином. Обожженные, обмороженные... А так вид хоть куда! Несколько человек стоят в рабочем, помогают слесарям в ремзоне.
В центре – Серега Пушкарев. Он самый яркий, самый шумный. Он центр внимания, душа общества. Серега вещает. Слушают его скептически, похохатывая над ним, но внимательно.
– Возил я тогда одного полковника на «хорхе». Зверь был– кошмарный! А у него дочка... Будьте-нате! Ну, у нас с ней, конечно, пошли шуры-муры. Я еще в полном порядке – девятнадцать лет... Этого всего, сами понимаете, не было. – Серега обвел руками тяжелый живот. – Сапожки хромовые, гимнастерочка диагоналевая, шинелька офицерская... То, что доктор прописал! На танцы приходишь – король! Все бабы – крутым кипятком!.. Полковник и говорит: «Пушкарев! Приказать не имею права, но прошу! Не как полковник младшего сержанта, а как мужчина мужчину: женись! Все будет!» – «Товарищ полковник, – говорю, – извините меня, конечно, но как без любви?» – «Есть, – говорит, – любовь! Я за нее ручаюсь». А она, видно, с матерью ему плешь проела... Я и говорю: «Но у меня, товарищ полковник, любви нет. Извините, пожалуйста. Как же это можно, – говорю, – жениться без любви?» Он: «Ах так?!» И за пистолет... Ну, думаю, все, Серега, пришел твой конец!..
Все захохотали, и Серега вместе со всеми.
По лестнице поднялся Карцев с бумагами в руках.
– Все травишь? – спросил Карцев Серегу.
– Здорово, Витек! – крикнул кто-то.
– Виктору Викторовичу!
– Привет, Витя!..
– Здорово, мужики, – сказал Карцев. – Ну, вы как дети маленькие – развесили уши, раскрыли варежки... Он вам еще не такое наплетет.
– А может, это моя культмассовая работа? – напряженно улыбнулся Серега.
– В плановом был?
– Ажур!
– Викторыч! – сказал один, самый молодой. – Гони Серегу, бери меня. Мы с тобой такие дела крутить будем!..
– Нельзя, – сказал Карцев, – Серега с голоду подохнет.
И снова захохотали над Серегой. Карцев даже не улыбнулся, пошел на третий этаж.
– Ты куда? – крикнул ему вслед Серега.
– Дальше, по начальству, – не оборачиваясь, ответил Карцев и показал пальцем вверх...
* * *
Потом Серега и Карцев шли через двор автобазы к проходной, и Серега растерянно спрашивал:
– Как в рейс?!
– Очень просто. Завтра становимся под погрузку.
– Куда?
– В Карпаты.
– А может, замостырим ремонтик и отдохнем?
– Хочешь – отдыхай. Я один поеду.
– Мы же неплохо заработали... – не понимал Серега.