Я вижу высокий лоб с небольшим углублением посередине, острые скулы и суженный подбородок, впалые глаза с чуть приподнятыми уголками, как у сфинкса. Губы сжаты в тонкую линию, немигающий взгляд устремлен мне прямо в зрачки. Я уверен, что никогда не знал этого человека даже несмотря на мою негодную память.
«Я ваш друг, говорит он внятно. Ваш помощник. Быть может, наставник или ваш советник, терапевт. Название не важно, примите просто, что я ваш Нестор».
Он строг и подчеркнуто официален. Его губы движутся не в такт словам, но меня это не беспокоит. В любом случае это лучше, чем расплывчатое пятно.
«Вам не обязательно отвечать взаимностью на мое участие и мою дружбу, продолжает он, но знайте, союзников тут у вас не много не больше двух. У каждого карантинщика есть свой Нестор и еще сосед по квартире. Прочие едва ли будут склонны к общению с вами».
«Тео, меня зовут Тео, говорю я, подаваясь вперед. Рад познакомиться, ну и у меня к вам очень много вопросов!»
Как-то сразу мне становится ясно, что все происходящее, возможно, не шутка. Не обман, не изощренный розыгрыш с какой-то неведомой целью. Тоска отступает, я чувствую прилив сил, лихорадочное желание прояснить все немедля.
Человек на экране качает головой. Тем не менее я продолжаю: «Скажите, это взаправду смерть? Я ведь помню, в меня стреляли А что после смерти, что это за место? И, главное, как я сюда попал?»
Нестор морщит рот, поднимает ладонь. «Нет-нет, подождите, не унимаюсь я. Объясните, здесь хоть что-то реально? Хоть что-то материально, надежно, прочно или все иллюзия, хуже, чем сон? От Эльзы пахнет можжевельником, но я не чувствую ее руки. На окне фотография, а что за окном?»
«Вот-вот! усмехается Нестор. Все сначала спрашивают об одном и том же. Выглянуть в окно или обнять соседа Слова конечно разнятся, но не суть».
Он глядит куда-то вниз быть может, роется в своих бумагах и добавляет: «Завтра вы ознакомитесь с брошюрой для вновь прибывших в качестве первого, так сказать, шага. Занятно, что вы сразу заговорили о снах, здесь им отводится большая роль. Вы скоро поймете, каждый сон как заплыв в море без берегов. Путешествие через обломки воспоминаний, через полунарушенные связи».
«Скоро» повторяю я за ним и замолкаю. Вопросы, что рвались у меня с языка, вдруг кажутся необязательными, никчемными. Новая мысль, как острие клинка, пронзает меня насквозь.
«Скажите, Нестор начинаю я, потом откашливаюсь и спрашиваю осторожно: Скажите, Нестор, я бессмертен?» Голос все же подводит; последнее слово звучит фальцетом.
Нестор поднимает на меня глаза. «Боитесь бессмертия? интересуется он. Или вы уже вновь боитесь смерти едва успев пережить ее, простите за каламбур?»
«Но кто?..» вновь начинаю я и замолкаю, не зная, как продолжить. Мои веки тяжелеют, в ушах звенит долгая нота, словно струна из меди.
«Вообще, говорит вдруг Нестор, то, что вы так растеряны и сбиты с толку, мне представляется несправедливым. Хоть, конечно, за справедливость, как говорится, не с кого спросить. Но мы-то знаем: возрождение с сохранением памяти и своего я не должно быть чем-то странным лично для вас, Тео. Вы ведь не типичный случай, не рядовой вновь прибывший с файлом в одну страницу».
Он вновь смотрит вниз и восклицает, вскинув голову: «Взять хотя бы предсказанное вами поле! Или квазичастицы нового типа. Или, скажем, метапространство в нем про вас записано больше, чем тут, в вашем файле!»
«Я не помню почти ничего», бормочу я, будто оправдываясь. Силы вновь иссякают вдруг и сразу. Мысли путаются, меня охватывает неодолимая сонливость. С каждой секундой я все глубже погружаюсь в нее, как в вязкий омут.
Нестор машет рукой: «Да, да. Память вернется, для этой цели вы и помещены сюда, как все. Это не проблема сейчас проблем у вас нет. Все они остались позади пока. Но вам придется дотошно вспомнить, с чего они начались и во что обратились после. Вспомнить листы бумаги, исписанные от и до, квантовые теории, танец консионов Это все вернется к вам но позже, нынешний день окончен. Вы совершенно исчерпали свой ресурс. Вам нужно спать пока без сновидений!»
На этом экран гаснет, спинка кресла отклоняется назад. Веки сами собой смыкаются, в темноте пляшут цветные вспышки, а в голове вертятся слова, смысл которых мне не ясен: «петарды», «порох», «пираты» Вдруг мелькают: обрывок формулы, выписанный мелом на доске, знак интеграла, греческие пи и тета. Они очень важны, их не сотрешь с доски так просто ни мокрой губкой, ни мыслью о небытие.