За дверью стоит женщина лет тридцати в синем ситцевом платье и летних туфлях. У нее красивые ноги, открытая, приветливая улыбка. Я застываю в ошеломлении: ее присутствие нежданно, едва возможно. Я почти уже свыкся с мыслью, что я один в этом доме и во всем этом странном мире. Однако же незнакомка вполне реальна. «Добро пожаловать», говорит она, распахивая дверь пошире. Потом представляется: «Я Эльза», а я лишь смотрю на нее, сбитый с толку. Ее голос резонирует в пустоте лестниц. Мне кажется, он, как и жужжание лампы, отзывается внутри меня быстрым эхом.
Потом я понимаю, что медлить глупо, и вхожу, протискиваясь мимо Эльзы. От нее исходят тепло и запах свежести, можжевельника и ванили. Я думаю мельком, что ее мускус, наверное, сладок, как заморский плод и прохожу в гостиную, осматриваясь кругом. Эльза закрывает дверь, набрасывает цепочку и входит за мной следом.
«Это общая комната, говорит она. Мебели немного, но больше и не нужно. По крайней мере, на мой вкус».
Действительно, в гостиной лишь стол со стульями и большой диван, неудобный на вид. Нет ни одной лампы, но от потолка и стен струится мягкий, нейтральный свет. В дальнем углу подобие кухни с хромированной раковиной и электроплитой. Справа окно; я подхожу к нему и смотрю наружу. Там горный пейзаж, сосны, снег. Что-то смутно знакомое и тревожащее память.
«Не верь, усмехается Эльза у меня за спиной. Это лишь картинка, их много разных. И, пожалуйста, представься же наконец!»
Я оборачиваюсь она стоит все с той же приветливой улыбкой. «Иногда меня называют Тео», произношу я осторожно, прислушиваясь к своему голосу. Он звучит знакомо. «Да, Тео», повторяю я и пытаюсь ухмыльнуться в ответ.
«Мне очень приятно! говорит Эльза, подходя ближе. Я так истосковалась одна»
Я замечаю, что когда она произносит слова, ее губы превращаются в расплывчатое пятно. Почему-то меня это не удивляет.
«Я здесь уже три дня без соседа, добавляет она. Многовато, как ты считаешь?»
Я лишь пожимаю плечами и вновь смотрю в окно. По ветвям ближней из сосен прыгает белка, мягкий снег искрится на солнце. Мне кажется, ничего более реального нельзя себе представить.
«Эльза, прошу я, глядя на белку, объясни мне, что происходит. Где я, что я и кто ты? Я ничего не помню я был болен? Нас похитили и мы в плену?»
Эльза становится рядом, проводит пальцем по стеклу. Я отмечаю, что у нее очень ухоженные руки.
«Мой ответ тебе не понравится, говорит она, помедлив. И едва ли поможет но я и вправду не знаю, как все сказать. Я сначала думала, что надо мной смеются»
Она замолкает, потом поворачивается ко мне: «Ну, например Сейчас твоя голова пуста, но, может, ты помнишь, что такое гостевой дом?»
«Дом для гостей. Дом Мы гости повторяю я за ней. И что с того?»
Эльза морщится: «Или, может, ты помнишь, что такое госпиталь, санаторий? Или давай попробуем лепрозорий, чумной барак, карантин»
Говоря все это, она загибает пальцы на одной руке, потом на другой.
«Госпиталь Значит, все же болезнь? я пытаюсь заглянуть ей в глаза. Или какой-то несчастный случай? Потом меня передергивает: Чумной барак Что это, пандемия? Страшный вирус?»
«О, fuck» говорит Эльза и смотрит мне в лицо. Затем всплескивает руками: «Нет, лучше уж так!» идет к кухонному шкафу, открывает дверцу и протягивает мне табличку, запаянную в пластик.
«Это лежало на столе, когда я вошла сюда три дня назад, произносит она сердито. Можешь себе представить, каково мне было? Вообще, тебе знакомо вот это слово: смерть?»
Да, почему-то мне знакомо это слово. В нем удушье, лязг железа, дурная кровь. То, что стирает смыслы, будто влажной губкой с доски. Место, где теряется звук струны.
«Дальняя точка, проносится в голове. Колыбель за чертой»
«Tantibus2, извечный страх», бормочу я, но Эльза отрицательно качает головой.
На табличке написано заглавными буквами, без знаков препинания:
ПРИВЕТСТВУЕМ ВАС
ВЫ ПЕРЕНЕСЛИ ПЕРВУЮ СМЕРТЬ ТЕЛА
«Чушь!» думаю я со злостью и читаю вслух следующие две строчки:
СМЕРТЬ ТЕЛА ЗНАЧИТ
НЕ ТАК МНОГО КАК ВАМ КАЗАЛОСЬ
И дальше:
БОЯТЬСЯ НЕЧЕГО
ВЫ НА КАРАНТИНЕ
«Бояться нечего, повторяет Эльза с нервным смешком. За три дня я привыкла, что это так. Правда, я вроде не боялась и раньше».