С пилорамы как обычно летели глухие звуки. По утрам там старались не включать станки, а занимались тихой работой строгали, шкурили. Когда я подошел ближе, из цеха вышел Леха. Он был глубоко в себе, курил, медленно разматывал провод удлинителя:
Сегодня, наверное, последний раз на улице поработаем. А то холодно уже, как думаешь? спросил он меня так, будто от моего мнения и правда зависело, поработают они еще на воздухе или спрячутся до весны на пилораме.
И почему-то этот вопрос, эта Лехина интонация, с которой никто из знакомых мужиков пока еще со мной не разговаривал, весь день вертелись в моей голове, отвлекая от уроков и приключений перемены. Почему-то мне казалось, что этим своим вопросом Леха хотел сказать что-то еще, может быть, не мне, может быть, даже себе, или последней листве, или ворону.
Когда я возвращался со школы, на площадке перед пилорамой уже никто не работал, дверь в мастерскую тоже была закрыта. Это напугало меня. Я стал громко тарабанить и кричать: «Откройте, это я! Пустите меня!»
Спустя время щеколда щелкнула, на пороге стоял Леха.
Закрой за собой, сухо сказал он.
Что-то случилось понял я. Помню, что сначала я учуял спертый запах перегара. Будто пили здесь годами и не проветривали. Такой же запах стоял в квартире наших соседей, безнадежных забулдыг. Потом я заметил, что все мастера о чем-то сильно грустят. Их лица, да и вся эта сцена взрослые мужики сидят за столом понурые, поникшие все это напоминало похороны. Я очень часто бывал к тому времени на похоронах: умирали тогда многие и старые, и молодые, и дети.
Кто-то умер? спросил я и испуганно посмотрел на парней.
Помню точно, что мне тогда не ответили. Усадили за стол, дали мятную конфету, спросили что-то про школу и про здоровье бабушки. Друг с другом они тоже не разговаривали, только пили из стаканов водку; лишь иногда то Леха, то круглолицый дядя Миша коротко спорили о чем-то мне непонятном и странном.
Может, все-таки к Волку? спрашивал Леха, постукивая толстыми черными ногтями по граням стакана.
Да бесполезно все, говорю. Эти уроды даже ментов держат.
Ты думаешь, они не под Волком?
Под ним! Все под ним.
Может не он их. Может, сами? Как на лохов?
После нескольких таких реплик Леха резко встал со стола, быстро подхватил меня на руки, как малыша я даже не успел удивиться и выставил на улицу. Через пару секунд выскочил сам, в расстегнутой замшевой куртке.
Пойдем, я тебя провожу, предложил он. И снова замолчал. Я тоже не нашелся, как правильно спросить о том, что наблюдал в мастерской.
В конце аллеи, если возвращаться по ней из школы, или в самом ее начале, если идти в школу там, где обычно плакался ворон Леха взял меня за руку и повернул не в сторону моего дома.
Сходи со мной. С тобой пустят, сказал он нервно и снова закурил.
Куда? забеспокоился я, а бабушка?
Да мы недалеко, в гости тут к одному дяде, бабке твоей я сам все объясню.
Я очень любил бабушку и очень хорошо знал, как она любила меня по этой причине мне влетало каждый раз, если я вдруг не приходил со школы вовремя. Но я не нашел никаких слов, чтобы перечить Лехе. Он был сам не свой даже рыжие волосы казались не его, какие-то они мятые, полинявшие, седые.
Мы пришли в один из двухэтажных бараков, какими наш район был наводнен еще со времен грандиозных строек заводов и железных дорог. В таких же домах жили почти все мои друзья и одноклассники. На подъезд здесь обычно приходилось по четыре квартиры, но в том бараке, куда привел меня Леха, квартира была одна, на втором этаже ступеньки пролета сразу вели к ее порогу. На первом же этаже я заметил спортивный зал с барной стойкой.
Двери нам открыла пожилая низенькая женщина в красно-черном халатике. Она напоминала учительницу.
Я по делу. Передайте, что я с пилорамы, сказал ей Леха, даже не поздоровавшись.
Женщина закрыла двери, но через минуту вернулась. Не обращая никакого внимания на Леху, она тут же накинулась на меня со всей лаской стареющей горожанки:
Какой красивый мальчик! Проходи скорее ко мне, я тетя Лиля, у меня есть вкусные чупа-чупсы и Турбо! Целая коробка! Я тебе подарю!
Наученный тем, что к незнакомым людям надо относиться с подозрением, я не поспешил в квартиру, а для начала вопросительно посмотрел на Леху. Тот махнул рукой, мол, все нормально.