Поэтому я хочу продолжать копать.
Алексис кивнула:
– Какая помощь требуется от меня?
В Большом Манчестере есть районы, где никто не удивится, наткнувшись на магазин для трансвеститов и транссексуалов. Тихая улочка в Олдхеме к ним не относится. Не могу вообразить, чтобы кто‑то в Олдхеме был способен на нечто более радикальное в сексуальном плане, чем стандартные позы, правда, это говорит только об ограниченности моего воображения. У местных жителей точно не было проблем с «Трансез», поскольку фасад магазина, неудачно зажатого между лавками мясника и старьевщика, ничего особенно не скрывал.
По пути Алексис рассказала мне о магазине и его владелице. Несколько лет назад имя Кассандры Клифф то и дело мелькало в желтой прессе, когда какой‑то любитель сенсационных разоблачений выяснил, что актриса, исполнявшая роль постоянного персонажа во всеми любимой мыльной опере, была на самом деле транссексуалкой– в прошлом мужчиной. Из последовавших затем во множестве печатных материалов о «сменившей пол звезде мыльной оперы» стало известно: Кассандра – бывший Кевин– уже больше десяти лет жила как женщина, и никто из актеров и режиссеров и понятия не имел, что исходно‑биологически она относилась к другому полу, нежели болтливая владелица магазинчика, торгующего чипсами, которую играла. Конечно, по клятвенным уверениям продюсеров «Северян», разоблачение секрета Кассандры ни в коей мере не могло изменить их отношение к ней.
Два месяца спустя героиня Кассандры погибла во время трагического несчастного случая, когда на нее рухнула пристройка, сделанная ее мужем к их дому. Кинокомпания отрицала, что Кассандру выкинули из сериала из‑за смены ее пола, но вряд ли это могло утешить ее, оказавшуюся у разбитого корыта в тридцать семь лет. «Но она заставила их за это заплатить, – сказала Алексис– Она продала свою собственную версию случившегося одному из воскресных скандальных изданий, облив грязью всех национальных кумиров. А потом на полученный гонорар открыла магазин „Транзес“ и стала выпускать ежемесячный журнал для трансвеститов и транссексуалов. Она такая храбрая, Кейт. Касси нельзя не уважать».
Алексис свернула на одностороннюю дорогу и объехала здание магистратуры. Современные бетонные коробки и мрачные магазины из красного кирпича стояли вперемежку вдоль почти каждой улицы и представляли собой столь нелепое зрелище, что у меня возникло желание построить посреди них клетку и заставить всех городских проектировщиков пожить в ней недельку среди летающего по ветру мусора и пустых банок из‑под безалкогольных напитков, гремящих у обочин. Пытаясь отвлечься от унылого городского пейзажа, я спросила:
– Откуда ты ее так хорошо знаешь? Какое отношение она имеет к журналистам, пишущим о преступниках?
– Я пару раз брала у нее интервью для статьей, когда она еще играла Марджи Гримшоу в «Северянах». Мы нашли общий язык. Потом, когда все улеглось и она открыла свой магазин, я позвонила ей и спросила, можно ли сделать материал о ее магазине. Она не слишком обрадовалась, но я дала ей почитать копию, и она ее одобрила. Теперь мы примерно раз в месяц вместе обедаем. До нее доходит много такого, о чем понятия не имеют мои другие источники информации. Она удивительно наблюдательна, – закончила Алексис, припарковав машину на тихой боковой улочке, застроенной стандартными домами. Здесь вполне можно было бы снимать «Северян».
– И она все тебе рассказывает?
– Подозреваю, что далеко не все. После того, что с ней случилось, она старается защитить всех, кто находится в одинаковом с ней положении. Но если она может помочь, то сделает это.
Завернув за угол, я следом за Алексис оказалась на одной из тех улиц, которые на самом деле не относятся к центру города, но хотели бы им считаться. По пути я заглянула в витрину.