Конечно же, не в моих силах всё это сделать это работа специалистов иного профиля. И искусствоведческая, и технико-технологическая экспертиза это сравнение конкретного произведения с эталонами, с другими работами автора, с базой рентгенограмм, с графологической базой с образцами подписей и почерка, с базой красок, которыми пользовался художник. А поскольку большинство произведений искусства в России находится в музеях, логично, что эталонные базы сформировались именно в музеях или в государственных организациях, занимающихся реставрацией и экспертизой. Для меня загадка, почему Ефим обратился ко мне. По-моему, совсем не к тому человеку, но, как говорится, его дело. Любой каприз за ваши деньги!
Вдруг меня осенило:
Надо же! А ведь вчера был день рождения Крамского! Только сейчас вспомнил!
Соня удивлённо приподняла брови.
Он родился 27 мая 1837 года, а крещён был 29 числа в день памяти Иоанна Блаженного, продолжил я. Он вспоминал, что про именины его почти всегда забывали, так как из Иоаннов знали больше Крестителя да Богослова. В общем, Иван Николаевич Крамской и не праздновал никогда свои именины.
Софья погрустнела и посмотрела на меня с участием, словно это я был Крамским.
Как-то это несправедливо
Необыкновенно мощный разряд молнии осветил небо. Буквально сразу дом содрогнулся от жуткого грохота.
Я всегда побаивался небесных войн, а такого раската никогда не слыхал.
Бахнуло не слабо, я отодвинулся от окна.
Соня завеселилась:
Боитесь?
Боишься, поправил её я.
Боишься? повторила женщина.
Я бы и тебе посоветовал отсесть подальше. Мало ли.
А я не боюсь грозы. Люблю её! горделиво расправила плечи хозяйка дома.
Скажи, а мог бы я поговорить с Олесей? Твоей двоюродной сестрой?
Соня сразу помрачнела.
Нет.
Почему?
Она умерла.
В гостиной повисло молчание, и лишь начавшийся ливень с грохотом барабанил по стеклу и крыше.
Мне жаль. Извини. А давно?
Да, двадцать девять лет назад. В 1989 году. Она утонула.
Так вот к чему мне снились русалки и панночка.
Я просто хотел
Спросить у неё про картину, закончила мою мысль Соня.
Вдруг показалось, что её глаза слегка изменили цвет на глубокий тёмно-зелёный. Но, конечно, это был просто обман зрения.
Тебе же всё Дима рассказал.
Я с подозрением покосился на неё:
Откуда ты знаешь? Тебя с нами не было.
Он поделился со мной.
Ясно.
Мы снова замолчали.
Олеся бы тебе ничего другого не рассказала. Нечего рыться в прошлом.
Ну, Соня, это моя работа рыться в прошлом.
Когда Олеся погибла, я только родилась. Знаю, что она жила совсем замкнуто. Моя-то семья из Москвы. Мама Ольга Григорьевна происходит из довольно известного древнего финско-шведского рода. Возможно, как историк искусства, ты слышал о Карле Густаве Армфельте командующем шведскими войсками в Финляндии во время Северной войны.
Я, извиняясь, пожал плечами и тут же вспомнил, что Есения, когда мы только подходили к дому Софьи и Алексея, упомянула фамилию Армфельт.
В общем, это не столь важно, продолжила Соня. Наши предки принадлежали к одной из ветвей той известной фамилии. Во время революции мои прабабушка и прадедушка эмигрировали в Финляндию, но в пятидесятых годах вернулись. В нашей семье всегда высоко ценилась история рода. В московском доме даже сохранилось фамильное древо, в котором обозначены около двадцати поколений фамилии Армфельт.
Соня мяла золотистую оборку на платье.
В юности я очень интересовалась историей нашей семьи, её корнями. Дело в том, что когда-то усадьба в Ильмее она замолчала и подняла на меня влажные глаза. Прости, ты, наверное, не знаешь, что такое Ильмее?
Нет-нет! Как ни удивительно, но всё к теме. Сегодня утром Дима рассказал мне, что Ильмее своего рода сиамский близнец Ринтала, да? Только более древний.
Очередной раскат грома сотряс дом. Кто-то наверху включил ливень на полную мощь, и вот за окном уже не было видно ни туч, ни земли, ни домов, ни деревьев ничего. Свет снова замигал, лампочки напряглись, засияли ярче и погасли. Мы с Соней словно очутились посреди Мирового океана под укрытием Ноева ковчега в ожидании конца потопа.
Соня поёжилась. В доме стало прохладнее.
И надолго это? кивнул я на люстру.