Я дитя ночи, мое имя шумит, как тысячи кожаных крыльев, тысячи звериных рыков; мои слуги трепещут, услышав его. Но тебе звук моего имени будет навевать лишь нежность и лёгкую грусть. Имя моё Алькавар.
Сегодня ночью, как и два месяца прежде, Антония не спала. Ещё вчера Антонию больше, чем обычно, мучил недуг, иссушавший её плоть. Но сейчас она едва захлебнулась от энергии, плескавшейся в ней. Антонию тревожило лишь одно она не смогла различить ничего о сущности Алькавара.
Всё словно застилал густой туман.
Антония умела видеть.
Когда человек, особенно близкий, был на чём-то сосредоточен или что-то собирался предпринять, он оставлял в воздухе невидимый простому смертному след след своих мыслей, чувств, поступков. И он тянется за человеком шлейфом, безошибочно раскрывая своего хозяина. Не всем, конечно, удается увидеть след.
Впервые Антония различила чужой след в конце самой первой недели бессонницы. Вдруг она увидела Как решает отец отдать её бабушку в далёкий дом престарелых, а дом в престижном квартале отдать под офис собственной фирмы; как наедине кричит на мать, попрекая её, а мать в ответ кричит на его. Как мамочка её такая на зависть всем шикарная мамочка все чаще и чаще уходит «в гости» к своему тренеру по фитнесу, а отец уходит в бар и напивается так, что становится послушной жертвой всяких мерзавцев.
И ничего. Антония ничего не могла сделать. Это не её заботы родительские. Но эта тьма внутри поглощала внутренности, разъедала душу. Антонии не для кого и не для чего было жить при встрече с новым человеком она видела его насквозь, и постепенно он становился ей противен. Так было всегда Пока она не повстречала Алькавара.
Утром вся семья вновь собралась в столовой.
У тебя ещё больше побледнело лицо. И глаза так странно блестят! Ты не больна, тебя не лихорадит?
Нет, мамочка, это всё, наверное, смена климата.
Отец какое-то время не сводил с обеих взгляда, но потом снова погрузился в чтение. Только Антония почти не шевелилась она глядела в пустоту, а на губах было одно имя: «Алькавар». От воспоминаний о поцелуе кружилась голова и мутился разум. Вдруг в воздухе послышалась тихая мелодия даже не мелодия, а так, звук невидимых дрожащих струн. Антония обернулась и увидела за одним из столиков тень. Белые взъерошенные волосы, худоба, но при этом властность облика, сильные красивые руки. Стоило взглянуть и затягивало в бездну синих глаз. И холод, и сила. За ним хочется идти хоть куда. А он идёт за ней. Словно никто, кроме Антонии не видел его, его усмешки. Он тень. Следа, как и ночью, нет.
Днём она гуляла на горной площадке, где любили гулять все местные жители. Он сидел на одной из аккуратненьких белых скамеечек и снова смотрел на неё. Антонии хотелось и бежать за тридевять земель от этого взгляда, и одновременно идти навстречу ему без раздумий. Покупая у старичка фрукты, она как бы случайно спросила:
Кто этот господин?
Где? подслеповато сощурилась старый торговец.
Ну, вот же, и девушка махнула рукой в сторону лавочки.
Там никого нет, с подозрением в голосе ответил старик.
Антония поблагодарила его и ушла. Лежа на террасе, она подозвала госпожу Верне и спросила, украдкой кивнув на Алькавара:
Qui est cet homme?
Но и хозяйка пансионата сочла, что Антонии померещилось. Она наклонилась поближе к девушке и прошептала:
Здесь есть нехорошее место, на горе. Очень-очень давно там стоял древний храм, но однажды отец одной знатной молоденькой барышни убил там её возлюбленного. Тот юноша при жизни баловался колдовством, что ли Потом кто-то даже видел его по ночам Ну и зачем я все это вам рассказываю? Вы же и так не спите по ночам! Простите меня, пожалуйста, и мой болтливый язык!
Merci madame. Tu es très gentil, своей равнодушной интонацией и спокойным видом Антония развеяла всякие сомнения госпожи Верне. Скоро должен был наступить вечер
-Я ждал тебя, Алькавар подошёл и обнял ее, я покажу тебе это прекрасное море, таким ты его не видела никогда. Мой слуга отнесёт нас с тобой туда.
Ветер подхватил их и понёс к морю. Вода была тёплая и нежная, как шёлк. В её глубине танцевали светящиеся тени. И плыть, повинуясь волнам, было проще всего.
Я рад, что ты со мной, на его губах остались крохотные капельки воды, излучавшие таинственный свет, мы снова встретились, и теперь нас уже ничто и никогда не разлучит.
Вокруг проносились невиданные чудовища, но ни одно из них не смело к ним приблизиться.