Увлекавшаяся с детства живописью, Фаррохзад принялась изучать историю искусств и отправилась в путешествие по Европе. Важным событием в её судьбе стало знакомство с кинорежиссёром Эбрахимом Голестаном, работа с которым дала ей бесценный опыт.
Она на глазах вырастает из женской лирики и оглядывается по сторонам, впитывая печали простых людей. Тяготы жизни, социальная несправедливость, гнёт времени находят всё большее отражение в её творчестве. Но не как у Ахмада Шамлу, который всё видит будто бы сверху, общо Форуг живая, земная, голая.
Персидская поэзия прошлого была склонна всё «закутывать», Форуг же обнажающая. И до неё никто на такую откровенность не осмеливался. Она превращает символического человека в человека из плоти и крови, без украшательств. Вслед за Носратом Рахмани, вводит в стихи исповедь. Она и её жизнь в каждом её тексте. Порой в этих текстах мелькают картинки из прошлого, обогретого сказками бабушки, доброй, религиозной, простодушной, суеверной старушки, родительский дом, сад с прудом, погоны на плечах отца, обиды, раннее превращение в женщину, к которому она не была готова, о чём её не спросили. Даже когда Форуг говорит о страшном, грязном, осуждает, в ней жар бьющегося сердца, любовь к человеку, который, возможно, оступился.
Меняется и язык Форуг: поначалу она долго находилась под влиянием поэта-романтика Надера Надерпура и подобно ему писала четверостишиями «чарпарэ»: с рифмованной второй и четвёртой строкой. Постепенно, в поисках самовыражения она обратилась к простому языку и более современной, более свободной форме (отчасти благодаря молодым поэтам иранской «Новой волны» с их обрывочно-газетным сознанием речь о них пойдёт чуть позже).
Внутренняя эволюция Форуг вошла в историю с её книгами: «Пленница» (1953), «Стена» (1956), «Мятеж» (1958), после которых она успокоится, стихнет, уйдёт в себя, и потом произойдёт «Новое рождение» (1964). Это «Новое рождение», на самом деле, первое и единственное рождение Форуг Фаррохзад как поэта. Всё, что было ею написано до этого сборника, можно забыть она и сама это часто повторяла.
Невероятна скорость, с которой Форуг жила, росла, не останавливаясь, не задерживаясь. Всё выучивала, всех выслушивала, а потом шла своей дорогой. Незадолго до страшной автокатастрофы, в которой Форуг погибнет, она закончит поэму-предчувствие «Уверуем в начало холодов». Это лоскутное произведение начинается со слов: «и это я. // женщина, которая стоит одна // на пороге холодов» и вот в этом начальном «и» будто вся история, вся боль иранской женщины, которая замалчивалась целую вечность.
Она снимет документальный фильм «Дом чёрный» (1962) о буднях обитателей лепрозория, высоко оценённый Бернардо Бертолуччи и завоевавший награду на кинофестивале в Оберхаузене. И усыновит мальчика, в этом лепрозории жившего с прокажёнными родителями, и обогреет его, окрылит, обучит языкам, литературе. Он теперь известный переводчик.
Жан Кокто говорил, мол, не плачьте, поэт только делает вид, что умер. Но на похоронах Форуг будут плакать люди, цветы, деревья, камни всё будет плакать. Слишком уж правдоподобно она будет лежать там под расшитым покрывалом, белая-белая.
Если провести условное разделение поэтов после Нимы на две основные группы, в первую, мейнстримовую и возымевшую немыслимое число продолжателей, войдут Ахмад Шамлу, Мехди Ахаван Салес, Форуг Фаррохзад и поздний Сохраб Сепехри. Во вторую же, представленную Хушангом Ирани и Шамсоддином Тондаркиёй, справедливо будет отнести поэтов «Моудже Ноу» и «Шере Дигяр».
Промежуточную ступень между поэтами «всенародными» и «Моудже Ноу» («Новой волны») занимает Мохаммад Али Сепанлу (19402015), в молодости бушевавший на оппозиционном поприще, в частности, против цензуры, но остающийся в душе поэтом глубоко романтическим. Он стал известен как «поэт Тегерана». Никто не смог превзойти его в умении воспеть этот город.
Вообще, Тегеран, в отличие от, например, Шираза и Бухары, которые классическая персидская поэзия увековечила, мало присутствовал в иранской литературе, и предшественники Сепанлу отзывались о Тегеране, скорее, уничижительно или с презрением (как Ирадж Мирза). Сепанлу же восхищался городом, в котором родился и провёл всю жизнь. Нежно храня в памяти старые названия всех переименованных улочек, кинотеатров, ресторанов, он написал свои знаменитые «Ливни» (1967), «Пешеходы» (1968), «Скрытого Синдбада» (1973), «Ханум Время» (1987), «Улицы, пустыни» (1992), «Бирюзу в пыли» (1998), «Осень на шоссе» (2000), «Изгнанника на Родине» (2002), «Лодочную прогулку по Тегерану» (2011) и многое другое.