А потом пришли озеленители с бензопилами.
* * *Люди нас боятся. Люди вообще пугливые создания ими правит Страх. Ну, ещё страсть. Они не слышат наших предостережений. Они не знают, что когда у умирающих на поле битвы мы вынимаем глаза, то не ослепляем их, а помогаем искать тропы песен внутри себя. Не догадываются, что своими острыми, как иглы, клювами мы латаем ткань бытия, расползающуюся под гнётом их свободы. Или пронзаем её в тонком месте и тогда из прокола льётся всесжигающий свет.
Да, мы пересмешники: за смехом скрывается истина. Да, мы часто спорим с тем, чьих рук дело «это всё». А кто с Ним не спорит? Люди?! О, это заядлые спорщики! Как кровь пить дать, они приведут тысячу и один довод, чтобы меня опровергнуть. И потому я вычеркну свои слова, лишь прокурлычу последнюю песню ту, что звучала в машине у Диаз: «Я пущенная стрела».
* * *Мне повезло с Во́роном. Он бросил мои семена в жирную, словно сочащуюся маслом, почву. Место оказалось удачным: огороженная горка, которую никто не потревожит. Дождавшись дождя, я потянулась сначала вниз, потом вверх я умею расти в противоположные стороны, дала побег, распустила листочки, пробралась меж комьев земли, наткнулась на доски, сделанные из сестры моей, сосны, нашла в них щель и протиснулась в пустоту.
Вслед за мной туда проникла частица солнечного света. Она помогла мне найти мумифицированное тело, и я обняла его корнями так, как не умеют обнимать люди.
Чтобы вернуть любимого? в круг Жизни.
Через год, когда его родня моя новая золовка с деверем приехали помянуть, мы встретили их белым, как юный снег, покрывалом моих лепестков.
Владимир Гандельсман
/ Нью-Йорк /
Давид
«Ни шалых стад»
Ни шалых стад,
Точащих смрад,
Блажен, блажен!
Ни жирных шей
Властемужей,
Блажен, блажен!
Волей Его приневолен,
Солью Его просолен.
Так влагой недр
Вспоенный кедр
Устро продулен
И совершен!
Нечисти чавк
В чахлых ночах
Сгинет в безвестье.
Вечны созвездья
Только у праведника в очах.
«Зачем взвихрён»
Зачем взвихрён
Тщетой времён
Народ? Воззри
Зачем восставшие цари
Идут воззри!
На Господа? И бред племён
Воспламенён:
«Расторгнем узы
С Ним и с Помазанником Божьим!»
Как бездорожьем
Пройдёте, трусы?
«Сияю в Сыне,
Так скажет Он,
Рождённом ныне.
Ему Сион.
Ему в наследье
Тысячелетья
И Мой народ
Мой многосвечник.
А ты, увечник,
Слепей, чем крот».
В страхе склонясь,
Радуйся в Нём,
Он совершен.
Или, гневясь,
Выжгу огнём
Порчу и тлен.
Лишь уповающий на Него
В мощи блажен.
«Мыши вражды шуршат»
Мыши вражды шуршат,
Грудятся в сыпкий сор.
«Не пощадит, пищат,
Шею твою, Шаддай»
Боже, Ты мой простор,
Крепость моя, мой сад!
Дню говоришь: светай,
Сын Твой безмерно рад!
Вот я встаю с зарёй.
Вот я ложусь и сплю
Под небесным шатром.
Жизнь Твоим Словом длю.
Боже, Свой Суд верши,
Зубы им сокруши.
Не устрашусь шелудивых орд.
Боже, благословен Твой народ!
«Услышь мой голос, Эль-Шаддай, молю»
Услышь мой голос, Эль-Шаддай, молю.
Ты и в тесненье ширил жизнь мою,
Бог истины, Тебе мои молитвы!
Сыны вельмож, зачем хотите лжи
И множитесь, как блохи или вши,
В кишении, для насекомой битвы?
Бог лучшего избрал из сыновей
Святительствовать. В ярости своей
Не согрешив, размыслите на ложе
И уповайте, жертву принеся
От сердца, на Него. Вся радость, вся
Жизнь светоносная, хлеб и вино мой Боже!