Увидев, что разведчик желобов оказался на мощеной дорожке раньше его, Чет нисколько не удивился. Солнце стояло высоко над облаками, оставался час до полудня. Чет устал, проголодался и чувствовал себя неважно.
– Вы хотите идти сами? – спросил он, стараясь быть с крышевиком деликатным.
– Я бы с радостью, если бы у нас имелось в запасе дня три, – возразил Жуколов раздраженно. – Вы предлагали мне свое плечо – ну что ж, пожалуй, я согласен.
Чет наклонился, протянул руку, и маленький человечек забрался к нему на ладонь. Это было очень щекотно. Чет посадил кроху на плечо. Только сейчас он по-настоящему осознал, каким огромным должен казаться такому существу даже этот маленький мощеный дворик.
– Вам часто приходилось спускаться на землю? – спросил он крышевика.
– Совсем на землю? Да раза два, может быть, больше, – ответил Жуколов. – Я ведь не домосед, как вы. И не боюсь ни крыс, ни соколов – только кошек. Жуколова не зря зовут Лучником. Если верный лук со мной, мне никто не страшен. – Он помахал крошечным, изящно изогнутым прутиком. – А кошек нет ли в вашем доме? – На этот раз голос его звучал не так уверенно.
– Во всем Городе фандерлингов едва ли найдется хоть одна. Их съедают драконы.
– Достойное развлечение для драконов, – с важностью заявил Жуколов.
Чету стало стыдно. Крошечный человечек, возможно, был немного хвастлив, но он из чувства долга предложил свою помощь и бесстрашно отправился в мир великанов.
Чет попробовал представить, что чувствует сейчас крышевик, и решил, что у Жуколова есть полное право вести себя чуточку самодовольно.
– Простите меня за неудачную шутку. В Городе фандерлингов, конечно, живут кошки, но не в моем доме. Моей жене они не нравятся.
– Тогда пошли, – поторопил его маленький человек. – Уже несколько веков ни один разведчик желобов не спускался под землю. Сегодня Жуколов Лучник отправится туда, куда никто не осмеливался проникнуть.
– Никто из крышевиков, вы хотите сказать? – уточнил Чет, переходя дворик в направлении ворот. – Ведь мы, фандерлинги, очень часто там бываем.
– Где ваш брат? – спросил Авин Броун. – Принц Баррик должен быть здесь.
Он говорил таким неодобрительным тоном, словно Бриони сообщила ему, что собирается передать правление Южным Пределом собранию безземельных крестьян.
– Он болен, лорд Броун. Он пришел бы, если б смог.
– Но ведь тоже регент…
– Принц заболел. Вы мне не верите?
Лорд комендант уже знал: несмотря на юный возраст и хрупкость Бриони, он не в силах выдержать ее взгляд. Броун запустил пальцы в бороду и пробормотал что-то невнятное.
Принцесса проявила тактичность и не стала спрашивать, что он сказал.
– Хендон Толли весьма беспокоит нас, – начал Тайн Олдрич из Блушо.
Тайн был одним из немногих аристократов, приглашенных принцессой для обсуждения новостей с запада. Олдрич говорил мало, и его сдержанность часто граничила с грубостью. Но Бриони считала это свойство характера графа признаком честности. В течение многих лет это ее предположение подтверждалось, хотя она не исключала, что может и ошибаться. Никто из людей, приближенных к трону, не отличался простодушием и бесхитростностью, хотя многие пытались притворяться. Бриони постигла эту премудрость еще в детстве. Кто из вельмож позволит себе быть откровенным? В результате некоторые из родственников Бриони, чьи изображения украшали стены Портретного зала, за свою жизнь убили больше собственных придворных, чем врагов на полях сражений.
– И что же затевает мой очаровательный кузен? – поинтересовалась принцесса.
Она кивнула только что вошедшему в зал родственнику – чуть более приятному, чем другие. Это был Рорик Лонгаррен.