Джеддин показался ей искренне верящим в автарка. По крайней мере, когда речь заходила о живом боге, в капитане отряда «леопардов» чувствовалось искреннее благоговение перед правителем.
– Я польщена его священным вниманием, – добавила Киннитан.
– Автарк благословлен… – Джеддин сделал паузу и, к удивлению Киннитан, покраснел.
– Он, наш автарк, благословлен самими небесами, особенно своим божественным отцом Нушашем, – неожиданно вклинилась в разговор Луан.
– Да, конечно. Восславим же Бесценного, – подхватил Джеддин.
Киннитан послушно повторила его слова, но никак не могла избавиться от ощущения, будто пропустила что-то очень важное.
– Нам пора идти, кузен, – сказала Луан и подала знак ту-анкам, чтобы те помогли ей встать.
Девушкам пришлось немало потрудиться, поднимая ее тяжелое тело, но они не отступили, как кочевники, устанавливающие переносное жилище на сильном ветру.
– Благодарю тебя за угощение и приятную компанию. – В голосе Луан прозвучала холодноватая нотка.
Джеддин тоже встал.
– Ну что ты, уважаемая кузина. Твой визит – большая честь для меня, – ответил он и поклонился сначала Луан, затем второй гостье. Он сделал это с изяществом, которое, впрочем, не удивило Киннитан: она полагала, что даже для солдата при дворе автарка умение ловко кланяться почти так же важно, как умение владеть мечом или оружием. – Жаль, что вы не можете погостить еще немного.
– Приличия не позволяют нам остаться дольше, – заявила Луан, уже направляясь к двери.
Служанки и Киннитан заспешили вслед за ней. Громадный стражник, ожидавший в коридоре, снова пристроился позади, сонный и угрюмый.
– Я что-то сделала не так? – Киннитан решилась на этот вопрос после продолжительного молчания, когда они уже приближались к воротам обители Уединения.
Луан лишь махнула рукой, то ли из осторожности, то ли от раздражения.
Когда они отошли подальше от высоченных стражников и оказались за стенами обители, Луан наклонилась к ней и сказала хриплым шепотом, чтобы не слышали туанки:
~ Тебе нужно вести себя осторожнее. И Джеддину тоже стоит быть поумнее.
– О чем вы? За что сердитесь на меня?
Луан нахмурилась. Краска на ее губах начала расплываться, смешиваясь с пудрой. Киннитан впервые обратила внимание, как неестественно, даже жутковато выглядит ее покровительница.
– Я вовсе не сержусь, – ответила Луан, – но хочу напомнить, что ты больше не безродная девчонка с аллеи Пухового Плаща. Тебе оказана высокая честь, но ты живешь в опасном мире.
– Я не понимаю.
– Не понимаешь? Ты не видишь того, что яснее ясного? Этот мужчина влюблен в тебя.
Киннитан поразили ее слова. Но она не могла не заметить: страдание, отразившееся на лице Луан, больше напоминало муки отвергнутой возлюбленной, чем заботу о подопечной.
16. БОЛЬШОЙ ПОЧТЕННЫЙ НОС
ПЛЫВУЩИЙ В ПРОСТРАНСТВЕ
Веревка, узел, дорога.
Здесь, между горами,
Где застыли небеса.
Из «Оракулов падающих костей»
Коллум Дайер весь день пребывал в хорошем расположении духа. Он острил, шутил, рассказывал байки о жизни в Южном Пределе, и ему удалось вызвать пару слабых улыбок на губах Реймона Бека. Но когда они подъезжали к перекрестку, даже Коллум замолчал. Дайер был родом с востока, из местечка на границе с Бренлендом, и никогда раньше не видел старую дорогу в Северный Предел. Зато Феррас Вансен ездил по ней множество раз. Тем не менее, оказавшись здесь, он всегда испытывал беспокойство.
– О боги! – воскликнул Коллум. – Какая широкая! Три груженые повозки проедут по ней в один ряд.
– Она не намного шире Сеттлендской дороги, – возразил Феррас.
Ему вдруг захотелось защитить эту знакомую дорогу: она манила его в юности и она когда-то привела его в Южный Предел, к нынешней жизни.