— Они приблизились к нам со стороны поля. На том, у которого желтые волосы, была кепка, поэтому в тот момент мы не знали, кто он. Они попросили еды и воды. Сказали, что заблудились, отстав от своих. Нам показалось это подозрительным, и мы стали их расспрашивать. Началась драка, но мы смогли одолеть их. Они, несомненно, ослабли от голода.
Командир засмеялся.
— Голод — это не самая важная забота для них сейчас.
— Броудер, — сказал один из солдат, обращаясь к командиру по имени. — Здесь что-то не так. Они холодны как лед.
— Это что за шутки? — обратился командир к Итану.
— Мы им впихнули немного никомена. Почему бы и нет? Мы же не солдаты. У нас нет ни времени, ни оружия, чтобы держать их в плену. Для нас самое главное доставить бревна в Киерто.
Какое-то время командир стоял в задумчивости.
— Твое имя?
— Джошуа Корбс, — соврал Итан.
— Слушай внимательно, Джошуа. Вы никогда не видели этих двоих. Ваш переезд проходил без всяких приключений. Если поползут какие-нибудь слухи, будь уверен, я найду вас и разделаюсь с вами. — Он многозначительно дотронулся до сабли. — Я перебью вас всех до единого.
Они уехали. Несколькими минутами позже солдаты, стоявшие по северной стороне поля, ушли тоже. Один проскакал на юг, чтобы сообщить командующему, что Малха и принц Бенэярд были захвачены.
Поль мог быть доволен, как все удачно прошло. Эвчак умудрился покрасить волосы одного из лесорубов в горчично-желтый цвет. Два других лесоруба, которых они усыпили, остались лежать спрятанными в поле. Брайн и Эвчак все это время прятались в повозке. Увы, ни один из них ну никак не походил на лесоруба. На случай, если бы солдаты захотели все-таки осмотреть повозку, волосы Брайна зачесали назад и залепили землей, смоченной водой. Волосы приобрели некое подобие коричневого цвета. Оба завернулись во все одеяла, чтобы не видно было размеров тела. Создавалось впечатление — лесорубы отдыхают. Поль, Джер и Джесси все же приложили все усилия, чтобы помешать солдатам обыскать повозку: пришлось изображать из себя простофиль-болтунов, у которых что на уме, то и на языке.
И хотя их затея окончилась успешно, Поль никак не мог расслабиться. Перед ними расстилались отроги Ангенских гор, дальше видны были острые, зазубренные вершины. Каждая из них напоминала Полю клык, а вся цепочка гор — челюсть страшного животного. Где-то далеко в небе, скрытая ночной тьмой, висела вторая челюсть этой страшной пасти. Зверь не торопился, он знал, праздник наступит завтра. Зверь ждал, потому что он знал, что завтра он сомкнет свои страшные челюсти и попробует на вкус плоть и кровь Бенэярда.
10
Двор замка был невелик. Он был выдолблен в скале к югу от замка Грейфарен. В углу дворика на постаменте стояли солнечные часы. Цифры, обозначавшие часы, и метки для каждой четверти часа были вырезаны в камне, и тень по мере продвижения заполняла их, как вода заполняет ложбину. Статуя на часах изображала маленького обнаженного мальчика. Материал, из которого была изготовлена скульптура, был искусно обработан: каждая складочка, каждый изгиб были переданы скульптором чрезвычайно правдиво, что свидетельствовало о большом знании анатомии и даре мастера. В руке у малыша был зажат некий заостренный предмет, который как раз и отбрасывал тень на циферблат. Скульптура возвышалась на двадцать два дюйма. Лорд Тайден протянул руку и дотронулся до мальчика. Пальцы правой руки нежно гладили его упругое бедро, левой рукой он стиснул спину скульптуры. Ему было горько, мучительно горько, когда он достиг того возраста, что смог понять желание своего отца изваять эту фигуру. Мечта его отца о сыне, не изуродованном троноцирамидными уколами хирургов Бенэярда, какое-то время была всепоглощающей.