Он был среднего роста, седой, длиннобородый, в бесформенном одеянии, порванном и заляпанном спереди. Свет огарка снизу вверх ложился на его лицо, отбрасывая странные тени, легкие волосы нимбом стояли вокруг головы. Впрочем, он глядел дружелюбно.
— Стало быть, ты и есть Эйрар Эльварсон, — проговорил он и опустился в кресло, не подавая руки. — Ну, а я — Мелибоэ.
Эйрару доводилось слышать это имя: по правде сказать, доброй славой Мелибоэ не пользовался. Юноша невольно подобрался, но старик как будто и не заметил:
— Я послал за тобой, ибо мы можем быть друг другу полезны.
— Так это твоя паршивая сова… — начал было Эйрар. Мелибоэ остановил его протестующим взмахом руки:
— Не «паршивая», а дружелюбная и безобидная. Если бы я хотел привести тебя сюда силой… — Он поднялся и неожиданно гибким движением протянул руку к занавеси как раз рядом с Эйраром: — Смотри!.. Веришь теперь, что я поступаю с тобой честно? И что ты нужен мне как союзник, а не как раб?..
За шпалерой оказалась железная клетка, и в ней свивалась зелено-желтыми кольцами удивительно мерзкая тварь, всего больше похожая на червя-многоножку, но только в тысячу раз крупнее. Каждая лапа кончалась отточенными когтями. Мутные фасетчатые глаза взирали на гостя, из шестиугольного рта капала пена. Тварь тихонько Мяукала. Эйрара едва не стошнило.
— Как видишь, мои средства убеждения разнообразны, — сказал волшебник спокойно. — Чем попасть к нему в объятия, лучше уж целоваться с гадюкой. Ну, ну, тихо, прелесть моя!
Он опустил занавесь на место. Эйрар сумел кое-как выговорить:
— Но… почему именно я?..
— Сейчас объясню, — кивнул Мелибоэ. — Если не ошибаюсь, сегодня тебя навещал Леонсо Фабриций?
Как ни странно, он ждал ответа, и Эйрар пробормотал:
— Не ошибаешься.
— А коли так, — продолжал чародей, — ты идешь теперь скорее всего в Наарос, к своему батюшке.
Эйрар встрепенулся:
— Мой отец…
— …ну да, состоит в услужении все у того же Фабриция. Как и брат его Толо. Я понимаю, молодой человек, ты ведь из хорошего рода, так что честь для тебя не пустой звук. Впрочем, иначе бы я и не стал за тобой посылать.
— Тем более — с какой стати именно я? — повторил Эйрар. — У меня и друзей-то никого нет, а ты… вон как могуществен.
Мелибоэ окинул его пристальным взглядом, казалось, он был слегка удивлен.
— А ты неглуп, — произнес он наконец. — Это только доказывает, что я сделал правильный выбор. Что ж, буду откровенен с тобой до конца. Видишь ли, в этой стране немало таких, кто не слишком расстроится, если вместо четырнадцатого графа Валька, нашего милостивого господина, там наверху окажется кто-то другой. Так вот, я — один из этих людей. Но я не дейлкарл по рождению, что в данном случае немаловажно, и вдобавок придворный врач и астролог. Одним словом, мне нужен посредник, способный предстать за меня перед Железным Кольцом.
У Эйрара на миг перехватило дыхание… О да, он кое-что видел и знал! Железные кольца как символ неволи носили миктонские рабы и те, кого валькинги-судьи приговаривали ко временному рабству. А в ночь, когда в Трангстеде гостил незнакомец в потертом синем камзоле, сквозь дверь Эйраровой спаленки донесся голос отца: «Нет! И еще раз нет! Бросить землю, поставить на карту будущее сына, чтобы… — тут Эйрар недослышал — …железное кольцо?» И еще была тайна старого Тайела, который повесился (так, по крайней мере, рассказывали) в сарае на хуторе Грэнтрен. На шее у старика нашли железный обруч, только что выкованный. На рыночной площади в Нааросе об этом говорить избегали…
Эйрар ответил решительно:
— Не разберу что-то, к чему ты клонишь, волшебник.
Мелибоэ рассмеялся.
— Поистине, о таком образце благоразумия я мог только мечтать!.. Ладно, подойдем к делу иначе.