— С этими словами шима Ведда подняла факел высоко над головой и ступила на верхнюю ступеньку веревочной лестницы.
Риана наблюдала, как она медленно спускается.
— Ого! — воскликнула шима Ведда. — Ты не поверишь!
Риана неохотно полезла в мерцающий сумрак. Спрыгнув с последней ступеньки лестницы, она оказалась в комнате, совершенно не похожей на трапезную наверху, — треугольной и с наклоненными под углом стенами.
— Где мы? — спросила она.
— Я не совсем... — Голос шимы Ведды дрожал от восторга. Она медленно обходила комнату, освещая факелом стены и углы. — Если позволить себе предположение, я бы сказала, что мы наткнулись на келлы.
— Это что, могилы?
— Блестящая догадка! — Глаза шимы Ведды сияли. — “Келл” — слово из Древнего наречия. Оно означает “святилище”. А таюке “могила” или “потайное место”. — Она продолжала изучать комнату. — Легенда гласит, что, когда Миина создала монастырь, Она поместила в толще скалы келлы — три уединенных наблюдательных пункта, откуда Она могла бы невидимой следить за святыми трудами Ее учеников.
— Если ты права, — сказала Риана, — то Миина не была здесь много веков.
Шима Ведда рассеянно кивнула. Она водила рукой по каменной скамье, вырезанной в похожей на раковину нише. Во всех трех стенах были такие ниши, с зубчатыми краями и сверкающими, словно отполированные, самоцветами.
— Говорят, все келлы имели разные геометрические формы, посвященные Миине: куб, шар и треугольник.
— Почему эти формы посвящены Миине?
— Странно, что тебе не объяснили. Куб символизирует женщину; шар символизирует мужчину. А треугольник — самый священный символ Миины — представляет три срединные точки. Сердце — Место Грез, макушка — Место Истины и точка в центре лба — Место Глубочайшего Знания.
В стене над каждой нишей был вырезан медальон из черного базальта, вроде вставленного в центр двери Хранилища под дворцом регента. На каждом медальоне виднелась фигура. Шима Ведда подняла факел еще выше.
— Смотри! Новые доказательства того, что это келл Великой Богини. Вот Ее священная бабочка. — Она остановилась перед медальоном на второй стена. — А вот Ее священный мотыжный топор. — У третьей стены Ведда нахмурилась. — А вот это странно... Видишь, на медальоне цитриновая змея. — Она забралась на скамью, чтобы дотянуться до камня рукой. — В отличие от других изображений, просто вырезанных в медальонах, змея выступает, словно живая. Но... Посмотри сама. — Она отодвинулась, чтобы Риана могла встать рядом. — Посмотри на эту змею, Риана, и скажи, что ты видишь.
Несколько минут Риана сосредоточенно смотрела на изящное изображение. Ее охватило отчетливое ощущение жизни, дыхания, необычного света — невидимого, тем не менее ощутимого. Этот свет... эта сила... они, наверное, и лишали археологов сна. Казалось, у нее в уме заговорили голоса предков: хор пел на Древнем наречии, обнажая тайны медленным, методичным ритмом киркомотыг, раскрывающих крошащиеся слои истории. Привстав на цыпочки, девушка провела кончиками пальцев по линии между цитрином и базальтовым медальоном.
— По-моему, змея целиком вставлена в базальт.
— Вот и я пришла к такому выводу! — Возбуждение шимы Ведды не уменьшалось. Она слезла со скамьи, Риана за ней. — Скажи-ка, ты когда-нибудь видела, чтобы цитриновая змея — да вообще любая змея — связывалась с Мииной?
— Нет. Нас учат, что змея символизирует зло... ложь, обман и Преисподнюю. Это Аватара Пэфороса, не так ли?
— Да. — Шима Ведда подняла палец, обесцвеченный каменной пылью. — По крайней мере так ныне учит Писание. Некоторое время назад я осознала, что догматы, которые мы изучаем, иногда противоречат прошлому, которое я раскапываю. Вот, например, цитриновая змея.