Но для нас маг – самый почитаемый человек, о котором заботятся, чью волю исполняют…
– Это взрослому хочется быть особенным и неповторимым, для ребенка же порой куда важнее чувствовать себя похожим на других, и в первую очередь – на своих родителей.
Какое-то время караванщик молчал, словно мысленно вновь и вновь повторяя слова колдуна и пытаясь их понять…
– И, все же, у меня остался еще один вопрос, – молчание, наполненное размышлениями, было слишком тягостным, и Евсей поспешил прервать его, – почему ты позволил мне стать свидетелем этого разговора, почему не усыпил вместе со всеми? Зачем…?
– До той поры, пока люди не вечны, ни один человек не имеет права быть единственным хранителем знаний. Он должен делить их с кем-то, чтобы они не исчезли вместе с ним, не оказались потерянными.
– Но почему я? Почему не Атен? Ведь он – хозяин каравана…
– Он не понял бы моего стремления помочь чужакам. Возможно, убедил бы себя, заставил согласиться, но не понял. И потому не услышал бы ни слова из того, что я говорил, поглощенный своими размышлениями, воспоминаниями и предчувствиями.
– Да, ты прав, – Евсей кивнул, а затем, вновь вздохнув, качнул головой. – Это большая ответственность – беречь знания, – его душу не оставляли сомнения: достоин ли он оказанной чести? Сможет ли оправдать ожидания? Но… Изменять что-то уже было поздно, а раз так… – Спасибо за доверие, которое ты мне оказал, я сделаю все, чтобы оправдать его…
– Я не сомневаюсь, – глаза Шамаша, еще миг назад напряженно сощуренные, успокоились, словно покровы пустыни после того, как ветра укрылись в свои норы.
В какой-то миг Евсею даже показалось, что наделенный дара боялся этого разговора, того, что его поступки, слова будут неправильно истолкованы, осмысленны.
"Он удивительный человек, – не спуская с Шамаша благоговейного взгляда, думал караванщик. – Ему важно не послушание людей, не их молчаливое подчинение, а осмысленное согласие, понимание… Воистину, он станет великим Хранителем. Как же несказанно повезет тому городу, тем людям, которые сумеют убедить его, что, несмотря на то, кем он был в минувшем мире, в этом его судьба – дарить тепло остынувшей земле!"
Глава 6
– Это не честно! Не честно! – Мати сжала пальцы в кулаки, стиснула губы, глядя на отца с нескрываемой обидой. Весь ее вид говорил, что она в любой момент готова разрыдаться… Вот, в ее глазах уже заблестели слезы. Еще немного – и они потекут по щекам безудержными потоками и тогда потребуется нечто большее, чем просто слово для того, чтобы успокоить девочку. – Почему ты не разбудил меня? Ты был должен! Ты обещал ничего от меня не скрывать! Ну что тебе стоило рассказать мне, что Шамаш поведен ночью караван по магическому мосту! Только одно слово – и я бы ни за что не заснула! И не пропустила бы такое… такое… – не договорив, она замотала головой и уткнулась лицом в одеяла.
– Прости меня, милая, – отец осторожно погладил ее по растрепавшимся шелковистым волосам, – я не мог иначе. Успокойся. Ну, взгляни на меня, думаешь, мне не хотелось увидеть все самому? Но Шамаш сказал: "Чтобы все получилось, люди должны спать". И все спали.
– И ты? – она оторвала заплаканное личико от намокшего от слез меха. – Но папа, как ты мог заснуть, зная о том, что случится?!
– Стоило мне оказаться в повозке, как я моментально провалился в сон. Это было так, словно…
– Магия, – девочка нахохлилась недовольным воробьем. В ее глазах стояла все та же обида, только теперь она была не решительной, а подавленной, беспомощной. Мати слишком верила в сказки, чтобы понимать: ни один лишенный дара не сможет противиться воли мага. В ее глазах зародился вопрос: – Но почему Шамаш… – начала она, однако умолкла, остановленная укоризненным взглядом отца.