Но небожители продолжали молчать, показывая, что Их не беспокоит судьба каравана, и вместо Них ответил Евсей:
– Может быть, боятся…
– В пустыне нет ничего, что можно было бы спутать с шатром каравана. А раз так, они точно знают, с кем их свела дорога. В отличие от нас.
– Да. Но какой караванщик в здравом уме станет ставить шатер в ясную погоду, безрассудно тратя драгоценное тепло? Наша расточительность свидетельствует о явном безумии. Им же не известно, что в нашем караване идет маг.
– Еще не хватало, чтобы они узнали об этом! – пробурчал Атен. – Пусть лучше считают нас сумасшедшими… Однако, – подумав, продолжал он. – Даже если это простой караван, остановленный в снегах судьбой, мы не можем себе позволить просто о нем забыть. Всегда есть вероятность ошибки, которая может стоить нам жизни, если чужаки нападут в то время, когда мы будем снимать шатер…
– Я надеюсь, они все-таки решатся послать гонца…
– А если они считают, что это должны сделать мы?
"Да уж, положение – хуже не придумаешь, – Атен вздохнул. – Если бы на нас напали разбойники – и то было бы проще – все какая-то определенность. Простые, четкие команды… Мы взялись бы за оружие, не тратя времени на раздумья и сомнения, уверенные, что боги будут за нас. Но на чью сторону встанет госпожа Айя, если братья по пути пойдут друг против друга?" Атен вздохнул. Он просто не знал, что делать: и так выходило плохо, и эдак…
– Вечно в этой пустыне возникают какие-то новые сложности!
– Что верно, то верно, – Евсей взглянул на него с грустью. – Два единокровных брата, случайно встретившись в сердце пустыни, не смогут договориться, ибо не поверят друг другу и когда каждый будет бояться, что другой – разбойник… К тому же, то, что произошло с нами, слишком невероятно… – он нахмурился. – Они вряд ли оценят нашу искренность, даже если мы скажем им всю правду.
– Чего мы никогда не сделаем! – Атен скользнул холодным взглядом по лицу помощника. – Нам не следует никому говорить о Шамаше! Этим мы можем подвергнуть его жизнь опасности!
– Никто не посмеет причинить зло магу! – Евсей не верил, что караванщик говорит серьезно. – Ты можешь опасаться, что он покинет караван, но чтобы…
– Мы считаем, что возможно, а что нет, лишь исходя из собственного опыта! Не ты ли совсем недавно напоминал мне об этом? Мы – бывшие горожане, впитавшие с молоком матери понимание того, что значит Хранитель. А какое дело до него снежным странникам, верящим, что им суждено обрести покой только после смерти?
– Да успокойся ты, никто не скажет и слова о Шамаше! Все слишком боятся, что необдуманное слово лишит караван его защиты!… И не кажется ли тебе, что пора, наконец, перестать заглядывать так далеко вперед и задуматься над тем, что нам следует делать прямо сейчас?
– Снежные боги, – процедил Атен сквозь сжатые зубы. – Пошли.
– Куда? – удивился помощник. В первый миг он испугался, что Атен решил сам пойти к чужакам, и успокоился лишь когда тот повернулся назад, возвращаясь к повозкам каравана.
– Что ты собираешься делать? – всматриваясь в напряженное, хмурое лицо брата и не в силах понять его мыслей, озабоченно спросил Евсей.
– Спросить Шамаша, – мрачно ответил Атен.
Услышав это, помощник замедлил шаг:
– Ты уверен, что мы должны тревожить мага?… – начал было он.
Но хозяин каравана прервал его:
– Я ни в чем не уверен, – буркнул он, – но твердо знаю, что должен заботиться о караване, делая все, что в моих силах, чтобы беда на коснулась тех, кто доверился мне, – и, все же, сколь бы ни был тверд и решителен голос Атена, в глубине его глаз Евсей прочел боль…
Мысленно он молил богов, чтобы те остановили его. И на этот раз небожители вняли его мольбам.
– Гонец! Они послали гонца! – голос дозорного заставил его застыть на месте.
– Что мы будем делать? – Евсей по-прежнему настороженно смотрел на хозяина каравана.