Слуги засуетились вокруг него, а Горивек, в сердцах мах-нув рукой, пошел вниз за новым кувшином вина.
Едва он успел подняться из подпола, как дверь снова, заскри-пев, отворилась, и в трактир вошли новые гости. Одеты неб-роско, но не в лохмотья бродяг. Скорее, пришельцев мож-но было принять за знатных горожан: порывы ветра, врывавшиеся из-за распахнутой двери, теребили дорогие темные плащи, укутывав-шие странников с головы до ног.
– Входите, входите, не напускайте холода! – стал торопить их усевшийся на стул возле самого огня священник.
Те сделали несколько шагов, но затем, не заходя в комнату, ос-тановились.
Служанка, протянувшая уже руку за плащами, резко отдернула ее, словно обжегшись, и, зашептав молитвы, попятилась назад. Теперь и трактирщик заметил блеснувшие в свете факелов мет-ки – пентаграммы, стоявшие на плечах пришельцев. Видно, по вдруг нависшему напряжению священник тоже почувствовал что-то неладное. Впившись глазами в странников, он вскочил, ощерился:
– Колдуны?! Вышвырните скорее за дверь эту не-чисть! Выродкам не место в доме почитателей божьих!
Но Горивек задумался и, видя в его нерешительности надежду, один из пришельцев отбросил капюшон, открывая молодое смуглое ли-цо, и поспешно заговорил:
– Позволь нам остаться на ночь. Мы не оскверним твоего жилища и можем щедро заплатить за гостеприимство, – быстро достав тяжелый кошель, он нагнулся, опуская его на пол, к ногам хозяина, который продолжал неподвижно стоять, раздумывая, как поступить.
– Вон, дети мрака! – вновь закричал священник, надвигаясь на чужаков черной тучей.
– Если верно, что молния – меч Господень, се-годня ей предстоит славное дело – покарать нечистых!
– Божий человек, – вновь заговорил молодой колдун. – Мы уйдем. Мы сделаем так, как ты велишь, но позволь ей, – движением головы он указал на женщину, которую бережно поддерживали двое его спут-ников, – остаться. Она вот-вот должна родить.
Пожалей несчастное, ни в чем не повинное дитя, которое не успело даже войти в этот мир.
– Чтобы она принесла здесь своего звереныша?! – священник задохнулся от гнева.
– Пусть остается. И вы оставайтесь, – вдруг промолвил Горивек. – Тая, – позвал он девочку- служанку. – Отведи их на чердак. Ес-ли потребуется вода или еще что – скажи Орхипу, он принесет.
– Спасибо, – колдуны низко поклонились.
– Погодите благодарить, – трактирщик был полон решимости – чувства, которого он не испытывал никогда рань-ше. – Сперва о плате, – он поддел кошель носком тяжелого грубого са-пога, отодвигая в сторону, – мне нужны не деньги. Моя жена и сын тяжело больны. В сущности, они уже мертвы. Ни бог, ни люди не мо-гут их спасти. Так вот, вы вылечите их.
– Что?! – в ужасе вскричал священник. – Вероотступник! Как ты посмел даже помыслить о подобном! Знаешь ли ты, что ждет пошедше-го на столь ужасный грех…?
– Мне все равно, – резко прервал его хозяин. Он смело взгля-нул в глаза колдуна – пылавшие черные бездны. – Так ты спасешь их?
Путник кивнул:
– Конечно, добрый человек, – услышал трактирщик долгожданный ответ. – Я готов сделать все, что в моих силах. Веди меня к ним, пока не стало слишком поздно даже для чуда.
– Это очень опасно, – остановил смуглолицего другой колдун, по голосу старше первого. Он качнул головой в сторону священни-ка. – Может, будет лучше, если к больным пойду я?
– Нет, – тот коснулся его руки. – Нельзя взваливать свои долги на чужие плечи…
Позаботься о спутнице, – и он двинулся вслед за трактирщиком.
А служанка тем временем взяла факел и с опаской, смешанной с любопытством, поглядывая на шедших вслед за нею колдунов, повела их на чердак, где те, обессиленные, опустились на кучу старой соломы, сваленной на полу.