– Ты вряд ли ожидал гостей в столь неподходящее для странствий время.
– С середины зимы, когда сугробы встают в человеческий рост и прилетают из стран вечной стужи злые ледяные ветра, и до тех пор, пока не пройдет половодье, заливающее все низины, мало кто решается путешествовать в этих краях, сколь бы важными ни казались его дела, – вздохнув, кивнул Зорь. Он говорил осторожно, крадучись, словно кошка, боявшаяся спугнуть добычу. – Хотя, нынеш-няя зима затянулась. Возможно, вы устали ждать неизвестно чего.
– И мы такие разные, – проповедник вовсе не хотел произвес-ти на хозяина заведения впечатление, напугать тем, что гостю из-вестны мысли трактирщика.
Просто нужно же было о чем-то говорить, растягивая время и раздумывая над тем, стоит ли сказать главное.
– Да уж, – Зорь хмыкнул. Может быть, ему нужно было быть осторожнее и не вести себя столь свободно в присутствии служителя бога, но сейчас он не видел в госте опасности, не предчувствовал беды. – Впрочем, – продолжал он, – меня куда больше удивляет другое. От вас не исходит угрозы. Все вы относитесь ко мне как к равному, не презирая с высоты своего положения. Вы могли бы приказывать, требовать, пытаться запугать меня. Ведь я всего лишь ничтожный трак-тирщик.
Неужели мир столь сильно изменился? Если это так, нет ничего удивительного в том, что недавний колдун следует за свя-щенником так, словно это его Старший, проповедник заботится о Принявшем покаяние, будто о младшем брате по ордену, не говоря уж о том, что члены городского совета бросили все дела, тепло и сы-тость богатых домов, и словно какие-то нищие бродячие торговцы отправились в путь…
– А ты наблюдателен, – хмыкнул проповедник, переглянувшись с сидевшим рядом воином. – Все так. Ты только не упомянул последнего из моих спутников.
– Наверно, потому, – безразлично пожал плечами Зорь. – Что я узнал в нем командующего Грома, который останавливался здесь в конце минувшей осени, на пути в столицу.
– Верно, – спокойно кивнул воин, будто не замечая фамильяр-ности, сквозившей в словах трактирщика. – Если бы не это, мы никогда не нашли трактир среди снегов.
– Хвала небесам, – устало вздохнул проповедник. – Поверишь ли, хозяин, но он был для нас единственным шансом остаться в живых и вернул надежду на то, что, наперекор стихиям, мы выпол-ним ту миссию, которую возложил на нас Бог. Ты искренен и смел. Это не может не подкупать… Что ж, если ты знаешь одного из нас, возможно, остальным тоже не следует скрывать своих имен. Я – Влад.
– Предводитель проповедников? – Зорь облизал вдруг пересох-шие губы. Такого он не ожидал. Но отступать было поздно. Остава-лось только удивляться своей смелости и надеяться на то, что раз столь высокопоставленный гость до сих пор не приказал своему не менее знаменитому спутнику зарубить строптивца и невежду на мес-те, то он не станет делать этого и потом.
– Все в прошлом. Конклава больше нет. Хотя бы потому, что я – единственный, кто остался из него в живых… – он болез-ненно поморщился. – Сейчас многое в прошлом… Но неужели ты ничего не знаешь?
– Нет. Последней новостью, которая дошла до меня, было из-вестие о покаянии части колдунов. С тех пор никто не захо-дил к нам, а вести, какими бы они ни были, не переносят на своих крыльях ветра.
– В таком случае, тебе предстоит очень многое узнать. Воз-можно, тогда ты поймешь, что объединило нас… Но сперва пусть мои спутники тоже назовут свои имена.
– Право же, святой отец, – пробормотал один из горожан. – Это совсем лишнее… – было видно, что ему совсем не хотелось, чтобы кто-то узнал его имя. – Хотя, – он безнадежно махнул рукой. – Что уж там… Меня зовут Доброделом, а моего спутника и дальнего родс-твенника Многоблагом.