Вставай, велела она после недолгой паузы. Я не люблю в снегу купаться.
И он встал, уже не чувствуя в душе восторга, не замечая желтых солнечных пятен на голубом снегу. И пока они шли к яркой дороге, он успел подумать о словах её матери, которая обронила однажды, что всем её дочь хороша, только взгляд у неё порой бывает слишком пронзительным. Иногда Вера так посмотрит, что душа в пятки уйдет.
Вечернее солнце уже садилось за кроны деревьев, когда молодые решили вернуться домой за длинный стол, вдоль которого знакомые и веселые лица.
Как ожидалось, гости всё ещё ели и пили, отпускали сальные шуточки, дарили подарки и обменивались впечатлениями, потом снова пили и ели, дружно кричали «горько», а молодые смущенно целовались и смотрели на окружающих трезво и отрешенно, пока про них окончательно не забыли, пока их совсем не перестали замечать.
Потом мужики дружно запели «По Дону гуляет», а женщины «Я сшила платье белое», и все при этом старались перекричать друг друга, женщины мужчин, а мужчины женщин. И эта разноголосица, кажется, никого не раздражала. Только один седовласый участник афганской войны с протезом вместо левой ноги, вдруг вспомнил что-то обидное из своей тяжелой жизни и заплакал навзрыд, размахивая в воздухе черной лакированной тростью. Его стали успокаивать, увещевать. Но он никого не слушал, ударил тростью своего соседа справа, потом по спине огрел жену. «Вот вам, твари тыловые!» После чего его неожиданно скрутили и увели ночевать к сердобольным родственникам, которые безропотно сносили все его выходки.
Потом в дом ворвались нахальные и горластые (какие-то подозрительно веселые старики и старухи), они стали отплясывать между столами медленный русский танец, размахивая белыми платочкам. Им умиленно хлопали, подносили по рюмке и благодарили. Потом в сенях подрались какие-то горластые люди и трудно было понять родственники это дерутся или посторонние, так как все эти люди были в меру пьяны, прилично одеты и гладко выбриты. Они бойко размахивали кулаками и выкрикивали такую отборную брань, что становилось неудобно всё это выслушивать.
Спать молодых положили на полати. Там было тесно, душно и неспокойно. О том, чтобы в этих условиях заняться любовью не могло быть и речи. Павел вспомнил, как неслась по лесу тройка, как холодный ветер обдувал лицо, как было на душе спокойно и радостно, и как потом они с Верой шли по гулкой солнечной просеке, взявшись за руки, а над ними стучал и стучал дятел
Во сне Павлу тоже приснился лес и летящая по зимней дороге бешеная тройка. Только эта ночная тройка с зимней дороги легко взмыла в небо и понеслась там по белым облакам. «Как хорошо!» успел подумать Павел, но санки неожиданно накренились на бок почти опрокинулись, и Вера соскользнула из них. Но, соскользнув, она не упала на землю, а почему-то полетела рядом с санями, размахивая большими серыми крыльями. Он посмотрел на неё испуганно и подумал: «А ведь она и, правда, ведьма». И в это самое время прямо под ним вдруг что-то резко хлопнуло, разбилось и разлетелось в разные стороны Павел открыл глаза. В комнате было уже светло. Вера спокойно спала рядом, а на полу под ними веером рассыпались осколки глиняной корчаги, которую принес и грохнул об пол многоопытный сосед, громко сказав: «Это на счастье! Это традиция у нас такая».
***
Медовый месяц после свадьбы Павел и Вера провели замечательно. Павла повысили по службе, на жительство они с женой переехали в небольшой городок Красновятск, где получил скромную однокомнатную квартиру.
Работа на новом месте его вполне устраивала, благо что телефон сейчас был у него под рукой. Павел названивал по телефону, когда было нужно, записывал важную информацию на бумагу, а вечером давал почитать эту бумагу жене. Жена читала записи перед сном, но ответ давала утром, на свежую голову Почему именно так, Павел понять не мог, да и не пытался, если быть откровенным. Для него было важно, чтобы конвейер работал. Чтобы все преступления раскрывались своим чередом без спешки.
Только однажды, когда он ненароком проснулся в четыре часа утра и Веры рядом с собой не обнаружил, то неожиданно забеспокоился. Да тут ещё входная дверь на кухне предательски скрипнула, потом тихий шепот донесся из темноты. Впечатление было такое, как будто два человека вполголоса на кухне о чем-то беседуют. А перед тем как жене вернуться яркая синеватая вспышка за окном мелькнула, похожая на свет от машинных фар. Тогда, помнится, Павел этому странному событию большого значения не придал. Мало ли разных людей по ночному городу на машинах ездит.