Последнюю фразу он почти выкрикнул, а на его лбу и между бровями пролегли две глубокие длинные складки. Он замолчал.
Не терзайся, о божественный! вкрадчиво проговорил Такенс. Ты же знаешь, что это было сделано во имя процветания государства, ради справедливости, попранной много лет назад твоим отцом. Ты всегда был слишком строг к себе. Но если ты хочешь во всем следовать законам, тебе нужно жениться и произвести потомство до посвящения в жречество. Дай волю своей плоти, а мы незамедлительно займемся поисками достойнейшей.
Какие слова я слышу из уст твоих! вскричал Амонхотеп. Не ты ли внушал мне истину о пагубности грязных плотских желаний? Ты ли это, мой наставник?
Успокойся, божественный! улыбнулся жрец. Порой полезно забывать о наставлениях. Нужно уметь лавировать в бурном тифоне жизни.
И хотя верховный чувствовал на себе тяжелый неподвижный взгляд Амонхотепа, он продолжал сохранять спокойствие и уверенность, вещая свои наставления.
Люди злопамятны и коварны. Тому, кто живет по правилам, порой трудно выкарабкаться из зыбучих песков человеческого равнодушия.
Но каждый, несмотря на это, должен возделывать оазис своей души, возразил наследник. Когда люди не борются с пустыней, она наступает на них.
Только боги безгрешны, не замечая слов повелителя, продолжал жрец. И лишь жрецы стремятся обрести чистоту. Но это мало кому удается. Они всего-навсего люди. Кто незащищен, тот гибнет, и некому плакать на его похоронах.
Зачем говоришь мне это? сдержанно спросил наследник.
Ты лучший из нас, торжественно изрек верховный и мягко продолжал. Не надо уличать себя в грехах, которые тобой не совершались. Надо действовать смело и не останавливаться ни перед чем для достижения своих идеалов.
Мои идеалы могут быть несовершенными, молвил Амонхотеп.
Ты фараон Верхнего и Нижнего Египта, представитель воинствующей XVIII династии, прогнавшей чужеземцев-гиксосов, сумевшей добиться процветания своей земли и присоединить к Египту соседние страны. Династия, славная как воинами, так и политиками. Ее фараоны никогда не обращали свои стопы вспять. Знаешь ли ты о царице Хатасу, сумевшей не только взять в руки жезл правителя Египта, пока Тутмес III был мал, но и добиться того, чтобы ее запечатлевали на стенах гробниц и храмов наравне с фараонами-мужчинами? Прекрасный пример могущества духа.
Мне ни к чему вновь выслушивать старый урок, сказал наследник.
Я лишь хотел привести пример моему божественному воспитаннику, и верховный склонился в участливом поклоне.
Двое других жрецов немедленно сделали то же самое.
Хорошо. Я принял твои наставления.
Значит, я приступаю к поискам девушки? осведомился жрец.
Какой девушки? не понял повелитель.
Царицы, по физиономии Такенса растеклась улыбка.
Думаю, спешить с этим нет необходимости. Всему свой черед, сдержанно сказал Амонхотеп. Сначала я должен стать фараоном, а потом подумаю о твоих словах.
Я только хотел дать совет божественному. Ответил верховный жрец.
Благодарю моего наставника, коротко и сухо произнес молодой властитель: этой фразой он давал понять, что аудиенция окончена.
Верховный хорошо знал обычаи двора, а потому медленно и степенно кланяясь, вместе со своими собратьями попятился к выходу, не упуская из виду неподвижно сидящего Амонхотепа до тех пор, пока двери за ними не закрылись.
Адриатика.
Первое, что удивило Тотмия на корабле это поразительная перемена в финикийце, который сразу же после того, как пригласил юношу разделить с ним путешествие, потерял к своему гостю интерес и повел себя столь высокомерно, что даже не обернулся, когда Тотмий несколько раз окликнул его. Финикиец казался очень занятым в окружении помощников и слуг, он отдавал распоряжения команде и не обращал внимания на то, что могло бы его отвлечь от дел.
Погода благоприятствовала морскому путешествию, ветер надувал парус и разгонял редкие облака.
Корабль не спеша обогнул какой-то небольшой каменистый остров и встал кормой к заходящему солнцу.
Сначала Тотмий принял это за маневр с тем, чтобы обойти мель или подводные камни, но рулевой продолжал уверенно держать курс на восток, и это тоже удивило юношу. Он собрался сказать финикийцу, что корабль плывет не в том направлении, и двинулся было к нему, но в этот момент краем глаза заметил коренастого коротышку, неотступно следящего за каждым его шагом.