Кирилл всматривался в лица, пока наконец не узнал некоторых. Его пронзил ужас: он увидел Савельева, своего недавнего босса, а вместе с ним и других, на кого когда-то работал; имён многих уже и не помнил. В разнузданной оргии он заметил и Вику Сулимову, одну из первых своих начальниц, руководительницу логистической компании да, Кирилл поднимал престиж и таких контор. Увидев её, он невольно поморщился: ох и стерва была, сколько выпила из него соков! Как и все в этой чудовищной компании, она кричала, истерично хохотала и стонала то ли от удовольствия, то ли от презрения к нему, Кириллу. Он с ужасом заметил, как вся компания вдруг повернулась к нему; кто-то свистел, кто-то и вовсе вытягивал средний палец. Вадим обернулся к ним и заорал, перекрикивая музыку:
А теперь давайте поинтересуемся у нашего друга, как идут его дела. Раз, два, три, хором!
Музыка внезапно утихла, и в сознание Кирилла ворвался хор нескольких сотен голосов:
Эй, Кирилл Анатольевич, уважаемый, не расскажете нам, как поживает Собакина отмель? А как Голландия? И главное, хор стих, и на первый план вышел смеющийся голос Вадима. Всем нам здесь интересно: как там ваша самостоятельная ценность? Как ваша борьба? Вы уже победили?
Кирилл простонал, зашевелился. Наваждение развеивалось. Он осознал, что лежит на земле, прислонившись головой к стене дома.
Похоже, мы от него ничего не добьемся, донёсся отдалённый голос, будто из трубы.
Нет, так не пойдёт. Хочешь остаться без работы? Сегодня значит сегодня.
Кирилл разлепил глаза. У него изо рта вытекала струйка крови.
У меня всё отлично. Всё, всё отлично. Борьба, продолжается.
Нападавшие подскочили к нему.
Эй, ты чего там бормочешь?
Один из них схватил Кирилла за шиворот, поднял и вновь прислонил к стене.
Твоя борьба сейчас закончится. Считаю до трёх. Нам нужны деньги, понятно?
В глазах снова потемнело, и среди чёрного небытия возникла электрическая надпись: ОК.
У меня есть квартира, прохрипел Кирилл. В Голландии.
Где?
Там, Кирилл махнул рукой в сторону моря. Я собственник. Забирайте, забирайте её, он стал оседать на землю, чувствуя, что теряет сознание, но бандит вцепился мёртвой хваткой, не давая упасть. Перепишу хоть сейчас, подпишу, все документы.
Нападавшие ухмыльнулись.
Вот это уже дело! У нас как раз всё с собой. Всё необходимое. Сейчас мы зайдём к тебе в гости, ты угостишь нас чайком и завершим сделку. И давай только без глупостей.
Кирилл кивнул из последних сил, его взяли под руки и потащили к дому.
Дорогой Кирилл! Хочется по привычке написать «дорогой я», но теперь я окончательно понимаю, что ты это не я. Я обязательно ответил бы, я не смог бы не выйти на связь. Ты смог. И теперь я, кажется, знаю причину, почему так произошло.
Я писал тебе в самые сложные моменты своей жизни. Ты знал всё обо мне кем я был, чем занимался, о чём мечтал, как пришёл к той роковой точке, которая изменила всё. Я рассказывал тебе и то, что было после. Я остался без собственного жилья, которое занимаешь ты (как ни странно), работы и средств к существованию. Вернуться к прежней жизни я не мог, одна мысль об этом сводила меня с ума. Я жил в пустых стенах в самом гадком районе Петербурга и мечтал о тёплой, солнечной, приветливой и доброй Голландии. В которой живёшь ты. Мне нужно было место, где я мог жить, и однажды в какой-то момент мне стало так плохо, что я даже думал обратиться за помощью к Вадиму, бывшему другу. Он предлагал мне другую жизнь, от которой я отказался лишь потому, что эта жизнь не моя. Она мне не предназначена.
А теперь я живу своей жизнью. Я переехал в Севастополь, как ты знаешь, в Аполлоновку, но так и не смог быть другим. От себя действительно не убежишь, куда бы ты ни бежал. Я всё так же работаю за маленькие деньги, всё так же выполняю чужие задачи, только теперь работаю продавцом. Я по-прежнему не люблю свою работу и считаю свою жизнь неудачной. Но я ни разу не изменил той цели, которую наметил для себя однажды. И эта цель как бы странно это ни прозвучало была ты. Но ты не сбылся, не стал настоящим и, как я понимаю теперь, никогда не станешь.
Долгое время я думал, что сошёл с ума. Да и как иначе? Как принять то, чего быть не может? Я предполагал, что меня стало два я раздвоился на «себя в Голландии» и «себя вне Голландии». Или реальности стало две в одной существую я, а в другой ты, и этим реальностям нельзя соединиться. Но потом кое-что осознал, и это осознание было столь ярким, ослепительным и очевидным, что я до сих пор не понимаю, почему оно не пришло раньше, мне потребовалось столько времени, проведённого в отчаянии и ужасе, чтобы к нему прийти. Тебя не существует, Кирюха, ты понял? Тебя нет, ты только плод моего воображения.