***
А события развивались. Крым бузил, отгородился блокпостами. Турецкий вал, Перекоп, Чонгар, Перешеек оседлали казаки, неравнодушное население и милиция из разогнанного киевского «Беркута». Появились заграждения из бетонных блоков, мешков с песком; окопы, стрелковое оружие. На керченской переправе пограничный контроль был утрачен. Депутаты проголосовали за отделение. Военных повсеместно блокировали. Никто не понимал, что будет дальше.
Говорили, не обошлось и без Путина. У Армянска была замечена тяжелая артиллерия Черноморского флота. А у нас было полное безвластие. Мы все время опаздывали. Разрекламированный поезд «дружбы» позорно бежал, боясь теплой встречи на вокзале. Крым уплывал. Он, конечно, если честно, никогда, не был нашим. Это все понимали, но говорить об этом, было непринято.
Лучше не вспоминать о нем. Как сейчас стоит в глазах: чопорная набережная Ялты, милый курносый нос Наташки Клинцевич, изрезанные бухты Севастополя, Алушта, Коктебель, походы с рюкзаком и палатками в Планерском все было исхожено, все было в памяти и родное. И вот как ножом. Обидно, но шансы остаться без большой крови там были мизерны. А крови я не хотел и поэтому смирился. Захотят в свободную Европу еще будут проситься к нам. У меня там, на флоте, в Крыму служил старший брат Иван, я им гордился по-настоящему.
Брату я писал: «Ваня! Решай сам! Выбор за тобой. Но помни у тебя здесь мать, отец, я и твой отчий дом!» Ивану на месте пообещали сохранение звания, выслуги, повышение жалования почти в три раза. У них нефти и газа до хрена, и для Рашки это нормально. У брата была комната с видом на море, жена, ребенок. Он решил, что присягу два раза не дают, и вернулся. Колебался до последнего, сомневался, но вернулся, хотя большинство его друзей и сослуживцев остались. Тут каждый делал выбор сам.
Когда он приехал, было очень радостно. Наш дом на улице один из самых приметных. Стены его возведены из старого Екатеринославского кирпича с клеймами «И. М». Дореволюционный кирпичный завод на Аптекарской балке ранее принадлежал инженеру Иону Михайловичу Майданскому. После разбора скотобойни, кирпичу на нашем доме была уготована вторая жизнь. На улицу смотрел солидный фронтон с полукруглыми окнами. В доме было очень просторно и даже в жару прохладно.
В тот раз к приезду брата веранду убрали свежими домоткаными половиками, я вернул к жизни угольный самовар, сварил аргоном новую трубу из нержавейки, вывел ее в окно. Пароход «Дмитрий Ульянов» при опробовании задымил классно, по-настоящему. Мать светилась, готовила котлетки, не по-киевски, но как она умеет. Сделала слоеные пирожки с нашими абрикосами. Отец достал из заветных запасов 3-х летний черно-красный «Спотыкач» горилку на лесном сборе. Вся семья была вместе. Это был настоящий праздник и гостей никто не гнал.
Все удивлялись, что он не остался, хотя должен был. По идее его бы никто не осудил.
Ну что вы пристали, урезонивала особенно ретивых, наша соседка Пелагея, опрокидывая третью рюмку Спотыкача, и подкладывая в тарелку добрую порцию пельменей. Не самый плохой выбор! Вам бы все сайгачіть, а родители як?!
Гости послушно кивали головой.
За встречу!
За возращение!
Пахло березовыми углями, лаял соседский пес, растревоженный весельем, веранда призывно светилась в ночи. Все соседи знали, по какому поводу мы гуляем.
Відмінний самогон!! Ах!
Все гости раскраснелись. Лица почти у всех были просветленные, добрые.
У нас сегодня чай в угольном самоваре!! хвалилась мать, и светилась как его начищенные бока.
А сыночки то у вас, как похожи! И куда с добром! Куда с добром! в унисон повторяли захмелевшие гости.
И было хорошо, и уютно.
«Сколько времени прошло, а глаза закроешь как вчера: Простой струганный стол, скамейки, застеленные толстыми покрывалами. Ночь, черные стекла, блики, резкий свет лампочки без абажура и милые родные лица». Когда все немного расслабились от выпитого, центр внимания переключился на Ивана.
Ну расскажи, как там Вань?! Такое не каждому в жизни доводится испытать!
Рассказ брата был неторопливый, степенный:
Я не интеллигент, россиянам в Крыму даже морды бил за плохие высказывания в сторону Украины. Но после референдума корабли и суда, которые находились в Крыму а это примерно половина флота Украины вышли из ее состава и присоединились к морским силам самообороны Крыма. Так проголосовали депутаты, и вроде как это выглядело законно. Ведь всегда была автономия. А дальше началось по нарастающей: корабль управления «Донбасс», спасательный буксир «Кременец», противопожарный катер «Борщив» перешли на сторону Крыма, России и подняли Андреевский флаг. К 20-му марта мы утратили контроль над корветами «Тернополь» «Хмельницкий» «Луцк» а к 22 марта флаги России были подняты над 54 из 67 кораблей, в том числе над 8 боевыми кораблями и единственной украинской подводной лодкой «Запорожье».