Бурьян,
лопухи, жалица поспешнои стыдливомаскируютзахламленное,будтов
военной панике брошенное жилое место.
Красивые берега Сылвы и Чусовой ныне захвачены
дачной публикой. Лишь деревушку Быковкуминует дачная стихия:в глуби
лесов деревушка --кней идти"своими ногами",тащить на себепродукты.
Дачник же,большей частьюпенсионер, не хочетходитьи таскать ничего не
любит -- он нато и дачник, чтобыотдышаться отгаза и дыма, отдохнуть от
города, от сумок,авосек, от очередей,от гама-содомаи скоротать на лоне
природыостаток лет, созерцая ее,а главным образом, потихоньку пощипывая,
где мережкойопутывая, где острогой притыкая, где топориком потюкивая,где
костеркомприпекая, гдеружьишком ушибая, -- очень замкнутый, но деловито-
ловкийсмекалистыйпенсионер-дачникобретаетсяпоздешнимзадичавшим
берегам...
Странная и зловещая арифметика постигла Быковку: в шестнадцать ее домов
невернулись свойны шестнадцать мужиков, и,сколько я знаю,онавсегда
бабья, отсюда уклад ее жизни. Во время лесозаготовок и пока мельница стояла,
шумнейбыловдеревушке,народузавозней. В соседнем поселке, названном
громко-- Новостройкой, кино показывали, танцыбывали,праздникии драки
случались; нет-нет да какой-нито кавалеришко из вербованных или трудармейцев
привертывал на огонек в Быковку, два или тринавовсе со вдовушками сошлись.
Но когда леспромхоз, прикончив лесную страду, свернул свои дела, прихватив с
собою вдовушек, дома и худобу их, новоявленные хозяева исчезли из деревни.
ОднаконеощущалисьещетакостровБыковкемалолюдствои
заброшенность, покашумела наречкемельница,но погубила мельницузлая
привычкамельника к вину: загулял онвмайскиепраздникии неотдолбил
ворота плотины. Вода наперла, стала перехлестывать через насыпь, потом нашла
слабинку,просочиласьзастенку давносрубленного ряжа,размылаяри,
обваливкаменистый его бок, хлынулаиз заперти, лязгаякаменными плитами,
переворачиваясутунки, кружаупрятанныемеж ними сухие птичьигнездышки,
взбивая пеной мучной бус, мякину и отруби, валом опрокидываязахлебнувшихся
крыс и мышей, всегда и на всех мельницах густо обретающихся.
Веселобегалибыковскиеребятишкискорзинамиикошелкамипо
оголившейся впадине пруда,из борозд, лыв и бочажин выбирая рыбу,-- много
рыбы обсохло, особенно хариуса.
Ипосейчас виднотоместо,где быламельница.Трагично иодиноко
наклонился над речкой старый тополь, когда-то плескавший листвой над кровлей
колхозной мельницы, дававшей приют множеству птах и тень помольщикам, ждущим
очереди на засыпку зерна.
Яр все моет имоетвеснами, скоро топольупадет,колеса,шестерни,
жернова, настил мельницы почти уж затащило тиной и курумом -- супесью, речка
норовит спрямитьрусло, размыть насыпь. Ох ужэта норовистая речка! Чем-то
онапохожа на нас-- все-томыспрямляем пути, размываем насыпи, но пока
спрямляем, глядишь, еще большая загогулина в жизни вышла.