Любовь, смерть и другие неприятности
20062016 в стихах
Алиса-Наталия Логинова
© Алиса-Наталия Логинова, 2021
«Все, что мы делаем попытка хоть как-нибудь не умереть; так кто-то от переизбытка ресурсов покупает треть каких-нибудь республик нищих, а кто-то бесится и пьет, а кто-то в склепах клады ищет, а кто-то руку в печь сует; а кто-то в бегстве от рутины, от зуда слева под ребром рисует вечные картины, все исходящие добром; а кто-то счастлив как ребенок, когда увидит, просушив, тот самый кадр из кипы пленок как доказательство, что жив; а кто-нибудь в прямом эфире свой круглый оголяет зад, а многие твердят о мире, когда им нечего сказать; так кто-то высекает риффы, поет, чтоб смерть переорать; так я нагромождаю рифмы в свою измятую тетрадь, кладу их с нежностью Прокруста в свою строку, как кирпичи, как будто это будет бруствер, когда за мной придут в ночи; как будто я их пришарашу, когда начнется Страшный суд; как будто они лягут в Чашу, и перетянут, и спасут».
Вера Полозкова«кончики пальцев»
кончики пальцев
заряжены вдохновением,
взгляды коллег переполнены недоумением,
так и хочется их успокоить, но
я не мастак в передаче успокоения.
я умею, напротив, шебуршить души,
слушать влажность осени,
листву слушать,
умею играть словами под настроение
в общем, бесполезны мои умения.
умею паниковать без повода и со вкусом,
умею жить без денег, общаться с трусом,
истериком, психопатом и мазохистом
иногда это даже бывает и интересно
но для нормальных людей в моей жизни так мало места
что они, это чувствуя, крутят пальцами у висков,
я встречаю это с душевным «всегда готов»,
я люблю красный цвет, целоваться, вагон плацкарта,
и когда снег тает хотя бы в финале марта,
и когда народ пусть не читает сартра,
но хотя бы в курсе, что бродский писал стихи.
но вокруг столько интереса к процентным ставкам,
пробкам, мигрантам, власти, «опятьвсёдорожает»
столько людей хронически уезжает,
что не ясно, чему уделять внимание,
и не стоит ли озаботиться нам заранее,
поскольку пример заразительнее премьера,
а на премьерах скучно и дорого,
скучней, чем в парке.
там тишина и промозглый осенний дым
кусок души дышит там, невредим,
впитывает то, что неуловимо,
ему наплевать, что мы здесь не победим.
ноябрь
Просыпаешься снег опять завалил в окне
полдороги, людей, пейзаж, горизонт, ноябрь;
у тебя изнутри
поднимается по спине
холод, ночь, зима, одиночество. Кипятком
обжигаешь чашку,
вырывая из полусна,
где ты, тепло, юность, весна-красна,
по каким городам и весям ты нас бросаешь?..
Из крана в лицо такой ледяной водой,
и ветер взвывает в трубах,
совсем не в ивах.
Моя сверхзадача остаться самим собой
мне самому не кажется выполнимой.
Так трубач берёт ноту, а она не идёт к нему;
так север
не отдаёт тебя никому;
так городской, напуганный снегом воздух
превращается
в сказочную тюрьму.
Помнишь, вечность, дворец, Кай и осколки льда?
Где же ты, Герда Чайник опять остыл,
батареи замерзли, я стою у окна. Туда
бросили мир, и он без чужой заботы
застыл как изгой,
покорёженный,
глупый кто-то.
И я безнадёжен опять без тебя простыл.
25
и мы сойдём с ума, но не сдадимся
и если мир, бессонный как луна,
пойдёт на вы
мы видим наши сны
и этим иногда тайком гордимся.
вот этот сад, там бродит чья-то тень,
звонит в потёмках наша дребедень,
и намекает, что намек понятен.
мир полон белых пятен, как нам знать,
что воздух держит нас,
что он за нас,
и можно спрятаться на голом пустыре.
вот невесомость, ясная вполне,
вот независимость, дешевле, чем свобода,
вот бой часов как знак начала года,
вот я, как ничего не знак, и мне
спокойно дышится в дождливых переулках,
и кто бы знал, но эта тишина
скрывает гайки, винтики и втулки
и механизмы появленья сна.
шарахаться в ночи в конце-концов
не самый худший из всех вариантов,
вариативность хуже чем война.
ей нет конца и края нет в помине,
на этой окружающей твердыне
не устоит и простенький бордель.
вот,
например,
часы неугомонны,
и кто-то вышел в свет довольно сонно
в роддоме, заорав куда попало
и верно оценив, куда попал.
теперь, укрывшись сном как одеялом
его, как остального, всегда мало
идёшь в лесу, похожему на полночь,
и воздух холодит морскую пыль,
и быль, и небыль рядом за замками,
кого мы ждем
всегда, всегда не с нами,
нас взял в кольцо своими чудесами
мир,
и осталось только сделать вдох.
таков расклад, а дальше будет. будет.
лежат в ладони камни с побережья.
они пропахли солью и дождем.
мы прячемся и снова всё сначала.
я им скажу, что что-то потеряла
и может быть к обеду мы вернёмся
но только если что-нибудь найдём.