П****ц! резюмировал я.
Следующие три минуты, когда я, матерясь, переодевался в маленькой каморке, служившей нам раздевалкой, стали последними в карьере автомойщика. Я твердо решил, что больше никогда не стану заниматься подобной работой. Это было до абсурда бесполезное занятие.
Но, куда же мне идти? Снегопад закончился, к вечеру температура опустилась ниже нуля, асфальт покрылся тонкой корочкой льда. Я просто шел по улице без какой-либо цели или конечной точки маршрута. Карина не брала трубку. Домой идти тоже не хотелось. Мама уехала в очередную командировку, а находиться в квартире с отчимом и маленьким братом совсем не хотелось. Была, конечно, надежда покататься на скейте у здания администрации на маленькой площади всегда быстро чистили асфальт. Я решил зайти домой, взять «доску» и отправиться туда.
Пару лет назад, на прогулке, я случайно потерял ключи от дома. Мама, узнав об этом, решила поменять замок во входной двери. Это событие, пожалуй, стало одним из главных в моей жизни. Дорогой импортный механизм открывался абсолютно бесшумно, не в пример старому, поворот ключа в котором я слышал, даже сидя в комнате в наушниках. Я смог уходить из дома и возвращаться в любое время дня и ночи. Мама и отчим, привыкшие к тому, что большую часть времени я провожу, закрывшись в своей комнате, не замечали моих отлучек.
И в этот раз никто не услышал, как я тихонько вошел в квартиру, прошмыгнул в свою комнату, взял со стола недоеденный утром бутерброд, прицепил к рюкзаку скейт и снова отправился на улицу.
Я оказался прав асфальтовое поле у администрации уже почистили. Скейт легко скользил по тонкой корочке льда, которая, словно зеркало, отражала свет ярких фонарей. Правда, минут через пятнадцать, я уже сидел на скамейке, потирая ушибленный при падении локоть здесь, и правда, было очень скользко.
Привет, братишка! неожиданно я услышал чей-то голос. С «доски» упал?
Ну да ответил я, повернув голову.
Рядом стоял какой-то парень, на вид мой ровесник. Похоже, мы были знакомы, но мне никак не удавалось вспомнить кто он? Возникла неловкая пауза не мог же я просто сказать, мол, чувак, ты кто такой вообще?
Извини, я не представился, нарушил молчание собеседник. Меня Стас зовут. Я тебя видел несколько раз на площади, когда ты на гитаре играл.
Ааа понял. А я Алишер.
Мы пожали друг другу руки. Стас присел рядом на скамейку, закурил и угостил меня сигаретой. Я заметил, что из рюкзака моего нового знакомого торчат барабанные палочки. Стас, кажется, поймал мой взгляд и сказал:
Я на ударных играю. У нас с ребятами группа есть ЗСД. Может, слышал?
Нет, честно пожал плечами я.
Ну, как есть улыбнулся Стас. У нас вокалиста два недели назад в армию забрали. Я случайно шел, узнал тебя и подумал может, ты к нам на репу заглянешь как-нибудь? Попробовали бы поиграть вместе.
А что? задумался я. Можно
Вот и отлично! обрадовался мой новый знакомый. У нас песен шесть своих есть, каверы играем. У басиста сосед админом в «Планете» работает, так что мы там выступаем иногда.
Точно! Меня вдруг осенило. «Планета» была одним из двух баров в нашем городе, где выступали начинающие рок-музыканты. Кажется, там я однажды слушал эту группу.
А почему ЗСД? Это же в Питере? удивился я. Так называлась питерская автомагистраль Западный Скоростной Диаметр.
Не улыбнулся Стас. У нас это расшифровывается как «З*****о Сидеть Дома»!
Огонь! засмеялся я.
Мы договорились о встрече. Ребята репетировали на старой ткацкой фабрике она закрылась еще в середине 90-х, теперь многочисленные помещения сдавались в аренду. В одном из бывших цехов, как рассказал мне Стас, были обустроены три небольших комнатки, куда ребята и приходили репетировать.
Я шел по вечернему городу, шаркая ногами по замерзшим лужам. Мне казалось тогда, что нет ничего лучше этого просто идти по улицам и мечтать. Я закрывал глаза, представляя, как выхожу на сцену под восторженные крики толпы. Подключаю гитару, беру первый аккорд, звук которого утопает в шуме голосов. Мне хотелось молчать, стоя на сцене чтобы переполненный зал пел мои песни вместо меня. Ведь зрители, конечно, уже знают слова наизусть. А потом, когда мы начинали играть медленную композицию, в зале загорались фонарики; и тысячи огоньков превращали зрительный зал в звездное небо, на которое я смотрел, словно оказавшись в безоблачную ночь высоко в горах, где до небес, кажется, можно дотронуться рукой.