Автомобиля он не держал: хватало служебного. Гараж был его мастерской, его святилищем, а теперь еще и тайной. Здесь годами не выветривался запах клея и краски. У стены, словно корабль на вечной стоянке, мрачно громоздился обширный верстак. На верстаке и на полках окрест разложены были в идеальном порядке разнообразные инструменты и материалы пластик, металл, дерево, стекло, детские конструкторы, модели, фигурки солдатиков Утин мастерил миниатюры десятки этих композиций покоились здесь же, в гараже, на застекленных витринах. Это свое занятие он с иронией окрестил варганить геополитику. Вот нумидийцы Ганнибала теснят римскую конницу при Каннах, скоро начнется резня Вот Сталин, откинувшись в кресле, с благодушной улыбкой выслушивает союзников в Тегеране Вот воинство князя Александра встречает тевтонов копьями, сулицами и рогатинами Судьба мира во все времена зависела от нескольких фигурок на доске, она была и остается в руках тех, кто готов вести за собой, готов оторваться от залитой кровью земли и разглядеть будущее. Утин положил сумку на верстак, скользнул взглядом по знакомым фигуркам нет, не они теперь заставляют его сердце стучать так, что эхо гуляет по темным углам гаража! И пылью подернулась, потухла и, кажется, сама теперь себя стыдилась недоделанная композиция, сдвинутая на край верстака батальная сцена кампании 1812 года, сражение под Смоленском.
А как раньше любил Утин эти неспешные труды, конструирование утерянных, забытых смыслов и обстоятельств! Из маленьких кусочков ткани, металла и пластика является вдруг самонадеянный римский консул Гай Теренций Варрон, и ты, примеряя ему кирасу, знаешь наперед, какой ужас исказит это надменное лицо, когда падут римские легионы, увлекшиеся избиением галлов и иберов. А мастеря из глины сталинскую трубку, представляешь, как неторопливо и весомо вычерчивала она новые границы по карте Европы Вынимая из небытия вождей прошлого, Утин проживал их триумфы и падения, как собственные. И порою даже вскрикивал от радости или отчаяния только в гараже, только в своем уединенном убежище, вызывая из небытия славных мертвецов, он мог побыть немного самим собой.
Утин-диагност усмехнулся и задернул шторки а маленький Утин, ворвался в гараж и, ликуя, ловко задвинул засов, сдернул ветровку. Двинул рубильник на электрощитке лампы дневного света, специально установленные им не так давно, озарили помещение мощно и торжествующе. Утин бережно вынул из сумки на верстак теплые контейнеры с кашей. И уж совсем осторожно выкатил вперед, на себя, спрятанную под верстаком чуть выше уровня пола тяжелую стальную платформу.
На платформе возвышалась уложенная плашмя огромная коробка из-под холодильника не коробка, а огромный вместительный короб, Утин приволок ее с близлежащей помойки. Сверху она была накрыта самодельной картонной крышкой с аккуратно, в шахматном порядке, прорезанными круглыми отверстиями. Снизу коробка была по всему периметру тщательно, в несколько слоев обмотана скотчем особенно нижние углы ее.
Утин тихо приподнял крышку и поставил ее рядом. Внутрь коробки хлынул свет. Утин встал на колени и наклонился над открывшимися недрами, стараясь, чтобы не падала на них тень от его головы.
Внизу, на дне коробки, как в горной долине, увиденной с высоты птичьего полета, лепились друг к другу неуклюжие маленькие строения из спичечных коробков, веточек, соломы, бумаги и черт знает из чего еще. В центре зияла площадь, украшенная карикатурной кривоватой колоколенкой, которую венчал, словно заправский колокол, тусклый бубенчик с болтающейся нитью. Рядом с колоколенкой стояло блюдце Утин долил в него немного свежей воды из принесенной с собою бутылки. Едва только свет озарил этот кустарный городок, невесть откуда понесся гомон, напоминающий зуденье стаи комаров, и вдруг из скопища спичечных строений выбежало на центральную площадь коробки удивительное существо человечек ростом с половину спички. Он ринулся к колоколенке, схватился за нить и принялся раскачивать бубенчик. В тишине гаража раздался отчетливый серебристый звон, и Утин, скупо улыбнувшись, впервые за весь день произнес вслух то, что прозвучало сейчас у него в душе:
С добрым утром, страна!
Он зачерпнул из контейнера несколько ложек гречневой каши и горкой высыпал посреди площади. Придвинул низенький табурет, уселся и сам стал есть кашу из контейнера, продолжая посматривать в коробку.