Паоло нахмурил морщинистый лоб.
Вы сказали, что эта девушка вам дорога? Поэтому вы ее похитили и заточили в своем поместье, а меня назначили ее дозорным?
Именно так. Любовь толкает людей на неоправданные поступки.
Любовь? скривился батлер от недоумения. Святые небеса, любовь! Какая неслыханная дерзость! Как смеете вы, синьор, романтизировать такую трагедию! Это не театр, а жизнь человеческая жизнь! Вы совершили страшный поступок! Аморальный и бесчеловечный поступок! Варварский!
Ответа не последовало. Георгий притупленно смотрел сквозь него, но Паоло не унимался.
А как же синьорина Грассо? Что будет с ней, вы об этом подумали?
Георгий хрустнул затекшей шеей и озадаченно посмотрел на часы.
Я полагаю, что мы друг друга поняли. хлопнул он ладонью по спине старика и поспешно двинулся назад по направлению к вестибюлю. Я уезжаю к Ванессе и вернусь только завтра. Позаботься о нашей гостье и не забудь о договоре.
Ступор. Батлер не мог опомниться. До ушей донеслись рев двигателя, интенсивного трения шин о брусчатку и удаление автомобиля от двора все дальше и дальше. Стало тихо.
Георгий покинул поместье.
Нужно было собираться с силами, куда-то идти, давать распоряжения, объяснять и объясняться, быть частью сумасбродства и тирании. Соучастником! Это выше всяких возможностей, прямая дорога к бесповоротной аменции. Тошно, страшно
Старик пошатнулся на месте, жгучая боль поразила сердце и уползла в левую лопатку. Он оперся двумя руками о еще горячий инструмент и беззвучно застонал. Его настиг рвотный позыв.
Пузырек с лекарством, как всегда, лежал во внутреннем пиджаке кармана.
Глава 11
Анна выбежала на террасу и увидела Георгия во дворе: он подходил к одному из припаркованных во дворе авто и сразу заметил ее.
Взгляды пересеклись в сотнях ярдов друг от друга. Он стоял снизу, а она беспомощно прижалась к ограде над желтым берегом, вцепившись в нее мертвой хваткой. Жалкое зрелище. Мужчина поднял голову, засунув руки в карманы, и смотрел смотрел через темные очки. Смотрел в глаза, полные слёз, которые умоляли пощадить, и все голоса мира в этот момент кричали ему остановиться.
Не уезжай! крикнула Анна. Слышишь, не уезжай!
«Ай» донеслось последнее эхо до Георгия.
Вернись, и мы обо всем поговорим!
Безнадежно.
Георгий снял очки и отрицательно мотнул головой. На джинсах в районе паха проступил холм пустая пачка сигарет в кармане была сдавлена в его кулаке.
Как хорошо, что в машине припасена другая.
Он не мог оторваться от ее лица: невидимые нити все туже привязывали его к ней, не давали продолжить маршрут, вынуждали его пересмотреть. Засосав в зубы нижнюю губу, он облокотился на кузов и ненавидел себя за эту апатию. Что будет дальше?
Георгий вновь спрятал глаза за очками и сделал над собой усилие: его плечи и голова скрылись в салоне, откидная дверка захлопнулась. Она должна была понять, что это не тюрьма, и прекратить играть в заключенную.
Раздался оглушительный свист покрышек, клубы пыли взмыли в воздух Молниеносный спорткар скрылся за петляющим утесом, чтобы поместье Кавалли вновь сходило с ума от тишины.
Что будет дальше?
Анна боролась с происходящим, боролась с привычными ощущениями и устоявшимися истинами он пугает, он очаровывает, он невозможен! Маски срывались, как одежды одна за другой. Что будет дальше
Тонкие волоски на женских предплечьях содрогнулись, и по телу пошла волна мурашек. Он уехал. Корчась от стенаний и жалости к себе, Анна поползла на четвереньках к маникюрным ножницам, валяющимся на том же месте, где она их обронила и, только взяв в руки, отшвырнула в сторону. Лезвия лязгнули о каменную плиту и упали за уступ вниз. На пальцах остался легкий ожог.
Проклятье!
Анна уже не помнила себя. В полубреду она поплелась с террасы обратно в спальню, придерживаясь за попадающуюся на пути мебель. Ловила воздух. Кровать, тяжелые шторы, стол, вода в кувшине. Жара была уже невыносимой Девушка подняла сосуд и утолила жажду прямо из него. Струящаяся жидкость дорожками потекла по шее к животу.
Стало легче. Стало все равно.
Босые ноги зашаркали по полу к лестнице и затем вверх по ней. Второй этаж представлял собой небольшую библиотеку с книжным стеллажом и уютным местом для чтения, и не было ничего примечательного, пока взгляд Анны не привлекла репродукция, висящая на стене позади стеллажа. Прищурившись, она подошла ближе и убедилась в своих догадках перед ней было клише работы Рула Мармонтеля, одного из почитаемых ей абстракционистов. «Агония вожделения», 1916. Художница подкралась еще ближе и была поражена техничностью подражателя.