Я поежилась под взглядом льдисто-серых глаз и похоронила мысль о том, чтобы «сыграть в дурочку» (мол, сижу, никого не трогаю, вдруг — бац, видение!) Поскольку таланта убедительно лгать у меня сроду не наблюдалось, пришлось последовать совету Джерома Джерома и избрать лучшую политику — честность.
Лаконично и сжато я изложила слегка подретушированную версию событий, опуская особо интимные моменты и привычно выдавая откровения внутреннего голоса за свои собственные.
По окончании рассказа Вереск посмотрел на меня с искренним любопытством и почти благожелательно спросил:
— Слушайте, Юлия, мне правда интересно: вы действительно такая дура или специально передо мной притворяетесь?
— Вы меня раскусили, господин полуэльф, — огрызнулась я. — Разумеется, этот маскарад затеян ради вас. Мне сказали, что вам нравятся женщины, не обремененные интеллектом. Неужели меня жестоко обманули?
— Конкретно вы мне бы больше всего понравились мертвой. И то не уверен, что это было бы достаточно безопасно.
— Потрясающе! — восхитилась я. — Скажите, а склонность к некрофилии — это у вас наследственное или благоприобретенное?
— Заткнитесь оба! — не выдержал Женя. — Вереск, тебя персонально прошу: выбирай, пожалуйста, выражения.
— Что-то я в затруднении: как бы ты посоветовал назвать человека, который, зная за собой магические способности непонятной силы и происхождения и не имея практики их использования, берется медитировать, не только не заручившись поддержкой опытного наставника, но даже не поставив в известность спутников?
— Я же не знала, что так получится! В моем мире я могла бы до посинения смотреть на свечку, и в лучшем случае это помогло бы мне очистить голову от посторонних мыслей.
— В вашем мире, Юлия, у вас не было способностей к магии. А здесь — есть, и раз вы рискуете их использовать, должны быть готовы отвечать за последствия.
— Кому это я должна? — напыжилась я.
«Игры, в которые играют люди, классика жанра, — хмыкнул внутренний голос. — Стоит к тебе обратиться с позиции Родителя, как твой Ребенок послушно включается в игру. Когда ты перестанешь быть такой предсказуемой?»
Честное слово, не знаю, кто из этих двух умников раздражает меня больше.
Полуэльф устало вздохнул.
— Юлия, знаете, где проходит граница между разгильдяйством и безответственностью? Там, где начинаются интересы других разумных существ. Если бы речь шла только о вас, я бы и слова не сказал, даже вздумай вы устроить ритуальное самосожжение перед королевским дворцом. Но вы подвергаете опасности меня и моего друга. В трансе и обычный человек может повести себя непредсказуемо, а вы к тому же подвержены внушению, так что риск влипнуть во что-нибудь неприятное возрастает во много раз.
«Будем гордо стоять в углу, но не признаем правоту собеседника,» — продолжал издеваться внутренний голос.
Спокойно, спокойно. Не рычим. Зубы сжать, ногти в ладони, медленный глубокий вдох — раз, два, три, четыре, пять… выдох.
— Вы совершенно правы, Вереск. Я повела себя безответственно и безрассудно, поставив под угрозу не только безопасность своих спутников, но и успех экспедиции в целом. Впредь постараюсь воздержаться от столь рискованных экспериментов. Или, по крайней мере, обеспечить им более тщательную подготовку.
Безупречно очерченные дуги бровей едва заметно приподнялись, выражая крайнюю степень изумления. Или недоверия — кто этих полуэльфов разберет.
— Не расстраивайся, Юль, — сочувственно заметил Женя. — Мы найдем для тебя учителя.
— Не давай опрометчивых обещаний, — покачал головой Вереск. — Или ты думаешь, что магистры будут драться за право обучать Юлию?
— Я думаю, что половина Академии даст сожрать свое левое ухо за право доступа к такому феномену, — серьезно ответил Женя.