Очень сложно сохранять надутый вид, когда на языке тает такая вкуснятина — в особенности, если объектом обиды является хозяин этого гастрономического рая. А когда я осознала, что его величество с поистине королевским милосердием не собирается заставлять меня в очередной раз повторять навязшую в зубах историю моего появления в Эртане, я простила его окончательно и бесповоротно, и ничто не омрачало моего прекрасного настроения.
Правда, поначалу мне пришлось немного поскучать: разговор зашел о внешней политике. Вереск имел неосторожность высказать идею, от которой его величество пришел в неописуемый восторг и принялся с энтузиазмом развивать тему. Но магистр Астэри тактично намекнул, что для обсуждения этого необычайно интересного и, безусловно, полезного для государства вопроса уместнее будет назначить господину белль Гьерра аудиенцию в рабочем кабинете.
— Хорошо, — послушно, без тени недовольства, кивнул король, хотя я видела, что ему очень хочется продолжить разговор. — Господин белль Гьерра, зайдите ко мне завтра, скажем, в пятнадцать… нет, лучше в половине третьего. Полагаю, спрашивать, не назначены ли у вас на это время другие дела, будет несколько бестактно. Я пришлю за вами своего секретаря.
— Как вам будет угодно, ваше величество.
Сэнтар обвел сидящих за столом взглядом полководца, оценивающего диспозицию, задержался на моей кислой физиономии.
— Юлия, неужели разговоры о политике вызывают у вас такое отвращение?
— Я не люблю рассуждать на темы, в которых не разбираюсь, — честно призналась я. — К тому же политика, на мой вкус, вообще довольно скучный предмет.
— О, поверьте мне, это совсем не так! — с жаром возразил король. — Политика — это интереснейшее дело. И в ней, как и в любой другой сфере деятельности, есть немало забавных моментов. Вот, например, однажды, триста семьдесят три года назад один из моих предков поссорился с соседом, тогдашним правителем Диг-а-Нарра. Они не сошлись во мнениях, кому из них принадлежала бухта Лазурная, которая находилась в аккурат на границе владений обоих государств…
Сэнтар действительно оказался превосходным оратором, и через несколько минут я, позабыв о скуке и стеснении, уже вовсю хохотала над историей двух королей, которые на протяжении тридцати с лишним лет отнимали друг у друга несчастную бухту, как малыши, не поделившие совочек. Учебники истории представляли этот эпизод как борьбу за стратегически важный пункт побережья, по версии же Сэнтара идейными вдохновителями и организаторами потасовки были первые леди обоих государств — двоюродные сестры и закадычные соперницы — каждой из которых хотелось иметь в своем распоряжении такой шикарный курорт.
— Чем кончилось-то? — поинтересовалась я, вытирая выступившие от смеха слезы.
— Да ничем, — вздохнул Сэнтар, покосившись на магистра Астэри. — Пришли эльфы и всех разогнали.
Мы с Женькой хохотали так, что хрустальные бокалы отзывались жалобным стоном.
Вежливо дождавшись, пока я перестану истерически всхлипывать, его величество спросил, что нас так насмешило в этой невинной фразе. Пришлось рассказать анекдот про лесника. Лорд Дагерати почему-то живо заинтересовался этой неизвестной в Союзных Королевствах профессией, выслушал короткую лекцию о должностных обязанностях лесника и многозначительно произнес: «А это мысль.» После чего погрузился в обдумывание этой мысли и надолго выпал из общего разговора.