Словно это не я, а мои отражения в кривых зеркалах.
Я подхожу к стойке и включаю настольную лампу. Подсыпаю в печку угля, затапливаю ее и снова сажусь на скамейку. В свете лампы темнота по углам еще больше сгущается, а от жара из печки в комнате становится еще холодней.
Возможно, я слишком сильно задумался. Возможно, внутри у меня все так онемело, и я ненадолго уснул. Так или иначе, когда я просыпаюсь, она стоит передо мною и молча глядит мне в лицо. Из-за желтого света лампы за ее спиною мне чудится, будто она отбрасывает на меня слабую, размытую тень. Я смотрю на нее снизу вверх. Разглядываю ее голубое пальтишко и волосы, убранные под воротник. Вдыхаю ее запах с ароматом зимнего ветра.
– Я думал, ты уже не придешь, – говорю я.
Она выливает в мойку старый кофе, споласкивает чайник, наливает свежей воды и ставит на печку. Выпускает волосы из-под воротника, снимает пальто и вешает его на плечики.
– А почему ты так думал? – спрашивает она.
– Не знаю. Просто мне так показалось.
– Пока я тебе нужна, я буду приходить. Сейчас нужна?
Я киваю. Она действительно нужна мне. Несмотря на то, что яма потери внутри меня после каждой встречи с нею становится глубже.
– Расскажи мне о своей тени, – прошу я. – Возможно, я встречался с ней в прежнем мире.
– Да, я тоже об этом подумала. Сразу, как только мы встретились. Ты еще спросил, не встречались ли мы где-нибудь раньше.
Она садится на стул перед печкой и смотрит на горящие угли.
– Мою тень отрезали, когда мне было четыре года. Она осталась за Стеной, во внешнем мире, а я жила в Городе. Что она там делала, я не знаю. Точно так же, как она ничего не знала обо мне. А когда мне исполнилось семнадцать, тень вернулась в Город и вскоре умерла. Умирающие тени всегда возвращаются в Город. Страж похоронил ее в Яблоневом Лесу.
– И ты решила остаться в Городе навсегда?
– Да. Вместе с тенью похоронили и мои мысли о себе. Ты говорил, наши мысли похоже на ветер. Но разве не наоборот? Разве мы сами не живем, как ветер, не думая ни о чем? Не старимся, не умираем…
– А когда твоя тень вернулась, ты виделась с ней?
Она качает головой.
– Нет. Мне показалось, нам незачем встречаться. Наверняка это уже не я, а что-то совсем другое.
– А может, это и была ты сама?
– Может и так. Но теперь-то уже все равно. Все кончено.
Чайник на печке вскипает, но его жалобный вой я принимаю за ветер, бушующий в нескольких километрах отсюда.
– И что же… Я все равно нужна тебе?
– Нужна, – отвечаю я.
17
СТРАНА ЧУДЕС БЕЗ ТОРМОЗОВ
Конец света. Чарли Паркер. Часовая бомба
– Прошу вас! – умоляла толстушка. – Вставайте, или придет конец света!
Ну и пусть приходит, подумал я. Рана на животе болела дьявольски. Жизнерадостные братцы в четыре ноги истоптали мое скудное воображение так, что оно потеряло всякие границы.
– Что с тобой? Вам плохо? Что здесь произошло?
Я глубоко вздохнул, подобрал с пола футболку и вытер пот со лба.
– Какие-то ублюдки ножом проделали у меня в животе дырку в шесть сантиметров длиной, – выдавил я, хватая воздух губами.
– Дырку?
– Ага. Как у свиньи-копилки.
– Но кому это понадобилось? И зачем?
– Откуда я знаю? – пожал я плечами. – Лежу вот и думаю. Пока ничего не понял. Может, ты мне объяснишь? Почему кто ни попадя вытирает об меня ноги, как о половую тряпку?
Она покачала головой.
– А может, эти психи с ножом – твои приятели?
Она с ошарашенным видом уставилась на меня.
– С чего вы взяли? – возмущенно выдохнула она.
– Не знаю. Наверно, просто ищу козла отпущения.