Неудивительно, что у Большой Науки я всегда был бельмом на глазу…
– Не знаю, как ученые, но кракеры – далеко не ослы. А по части расшифровки чужой информации так просто гении. Высосут из компьютера все ваши результаты – и ищи ветра в поле!
– Этого я и сам опасаюсь. Поэтому ни описания процессов, ни результаты экспериментов я нигде размещать не буду. Ну уж нет! Я спрячу их так, что в компьютерную сеть они не попадут. А опубликую только описание теории в общем виде. Пускай расшифровывают на здоровье. В этом случае, конечно, ни один ученый не примет меня всерьез – ну и дьявол с ними! Достаточно и того, что мои идеи подтвердят и признают лет через сто.
– Хм-м… – только и промычал я.
– Вот почему так важно, чтобы ты выполнил и стирку, и шаффлинг.
Я кивнул:
– Вопросов нет.
Еще час я просидел над цифрами, буквально не разгибаясь. Наступил очередной перерыв.
– Один вопрос, – сказал я.
– Какой? – спросил старик.
– Насчет девушки, которая меня у входа встречала. Такая пухленькая, в розовом костюме…
– А! Это моя внучка, – сказал старик. – Очень смышленое дитя. Такая юная, а уже помогает мне чем только может.
– Вот я и хотел спросить: она что, от рождения такая безголосая, или…
– О, черт! – старик с силой хлопнул себя по колену. – Совсем забыл! Я ставил с ней опыт, обеззвучивал, а обратно звук не включил. Ай-я-яй. Бедный ребенок! Сейчас же включу ее обратно.
– Хорошее дело, – одобрил я.
4
КОНЕЦ СВЕТА
Библиотека
Центр Города – полукруглая площадь к северу от Старого Моста. Второй полукруг располагается на южном берегу реки. Две половинки так и называются – Северная и Южная площади, и хотя геометрически они образуют единое целое, на вид отличаются друг от друга как небо и земля. Северная площадь тонет в тяжелом, мистическом безмолвии, затекающем сюда с окружающих улиц. А на Южном всегда как будто чего-то недостает. Домов здесь меньше, чем на северном берегу, а за клумбами и оградами, похоже, давно никто не ухаживает.
В центре Северной площади высится Часовая башня. Вернее – нечто напоминающее часовую башню. Ибо стрелки огромных часов мертвы, и башня давно уже не играет той роли, ради которой ее строили.
У башни – четыре стороны – снизу пошире, сверху поуже, – и обращены они строго по сторонам света. Наверху – четыре гигантских циферблата, стрелки которых застыли на 10:25. Глядя на узкие окошки под циферблатами, невольно думаешь, что внутри башня полая и по какой-нибудь лесенке можно взобраться наверх; однако у подножия никакого входа не видно. Башня так высока, что время на часах можно увидеть, лишь перейдя по Старому Мосту и посмотрев на нее с южного берега.
От Северной Площади веером расходятся улицы. Все дома из камня или кирпича, безликие – ни вывесок, ни украшений; все двери заперты, никто не входит и не выходит. На какое здание ни посмотри – непонятно, то ли это почтамт, оставшийся без корреспонденции, то ли горняцкая артель, уволившая своих рабочих, то ли похоронная контора, закопавшая последних клиентов. И все же здания вовсе не кажутся заброшенными. Когда я брожу по улочкам, так и чудится, будто там, внутри, неизвестные люди, затаив дыхание, продолжают неведомую работу.
На одной из таких сонных улочек и расположена библиотека. Обычная каменная постройка, как и все окружающие. Ни таблички, ни других признаков библиотеки. Потемневшие от времени стены, узенький козырек над входом, железные решетки на окнах, массивная дубовая дверь. Скажи кто-нибудь, что здесь хранят зерно, я б и не подумал сомневаться. И если б не карта, которую нарисовал мне Страж, боюсь, я искал бы эту библиотеку до конца света.
– Обживись, пообвыкни, а потом отправляйся в библиотеку, – говорит мне Страж в первый день моего появления в Городе.