Отец Торже, укрывший собственные мысли за скромной, раболепной улыбкой, сложил руки в священном жесте, хаитских сивушей. Сквозняк, гулявший по княжеской зале, затушил одну из свечей, висевших за спиной отца-настоятеля, окутав, старческое лицо, сомнительными тенями. Маленькие, лисьи глазки, отца Торже, словно две холодные звёздочки, следили одновременно за всеми и не за кем. Собравшиеся, ещё долго сидели за столом, после того, как его осторожные шаги, затихли на подступах к нижним уровням замка. В эту ночь не спалось многим обитателям Серебряной Поляны.
*****
Узкие, винтовые ступени, ведущие вглубь замка, подобно окаменевшему змею, опутывали северное крыло сторожевой башни.
Ветер, поселившийся там, задолго до людей, пел свои заунывные песни, отражаясь от молчаливых, бездушных стен.
Уныние, питаемое влагой сочащейся из трещин позеленевшего камня, расписывало стены тоскливыми узорами плесневелого мха. Отец Торже, буквально на ощупь, следовавший за субтильной фигурой оружейника, различал раскаты беспрерывного, судорожного кашля, исходящие из недр замка.